Драма по-королевски

— Ты, конечно, имеешь на это право. Но позволь и мне побеспокоиться о тебе.

— Обо мне или о себе?

Александр по природе был вспыльчив, но подавлял эту черту характера в течение многих лет, тренировал выдержку и теперь старался сдерживаться.

— Ева, уже пошли слухи, после того как наши фотографии после взрыва в театре появились в газетах.

Она отбросила волосы назад:

— Я не боюсь прослыть твоей любовницей.

— Ты думаешь, я стыжусь тебя?

— Ты приходишь ко мне очень поздно и уходишь до рассвета — разве это не признак того, то ты стыдишься меня и хочешь скрыть, где провел ночь и с кем?

Его рука вдруг легла на ее горло, так что она ощутила всю сдерживаемую им ярость, но спокойно встретила его взгляд.

— Никогда не произноси подобных слов. Как ты могла так подумать обо мне?

— А что я должна думать?

Его пальцы сдавили ей горло так, что она замолчала, глаза расширились, но он тут же с силой ее поцеловал, причинив боль. Она попыталась вырваться, ей хотелось не этого, хотелось нежных слов, объяснений, но его руки уже заскользили по изгибам ее тела, и бунт был подавлен. Она обхватила его за спину и ответила на поцелуй с такой же страстью.

Этот сокрушительный эмоциональный взрыв опустошил их. Они лежали рядом, не касаясь друг друга. Солнце уже начало пробиваться сквозь туманную дымку. Наконец Александр произнес:

— Я не хочу, чтобы ты из-за меня страдала.

Голос Евы прозвучал ясно и очень спокойно:

— Меня нелегко заставить страдать.

— Правда? — Он приподнялся на локте и заглянул ей в глаза. — Нам нужно поговорить, но не здесь и не сейчас.

— Хорошо, не сейчас.

Она осталась лежать, закрыв глаза, чтобы слышать, как он одевается, как за ним закроется дверь, но вместо этого почувствовала легкое прикосновение руки к плечу.

— Я испытываю к тебе много разных чувств, но среди них не числится стыд. Ты подождешь меня сегодня в театре? Я постараюсь быть там к шести.

Она не взглянула на него, потому что боялась, что начнет умолять остаться.

— Да, я подожду.

— Поспи еще немного.

Она ничего не ответила, и он ушел.

Ева продолжала лежать с закрытыми глазами, испытывая отчаяние. Александр подарил ей свою страсть, но не захотел открыть душу. Раньше она была убеждена, что страсти будет достаточно. И была потрясена, осознав, что ей этого уже мало. Ей нужно его сердце, чтобы он ее любил, оберегал. Она уже не сможет жить без этого.

Когда все окончательно встало на свои места, она, смирившись, поднялась с постели. Пора готовиться к новому дню. Не стоит напрасно терзаться, надо снова жить.

Александр вошел в библиотеку и обнаружил, что его уже ждут. Отец курил, сидя в кресле, Рив расположился на диване рядом с Беннетом, на столе и у всех на коленях были разложены бумаги. Мэлори, начальник службы безопасности князя, сидел на стуле с извечной трубкой в зубах.

Они собирались в этом же составе накануне вечером и должны были продолжить совещание с целью обсудить угрозы, которые поступают со стороны Дебока. Рив начал с отчета о принятых мерах безопасности и системах, установленных во дворце, в театре и в Центре помощи детям-инвалидам. А также в их с Габриелой доме. Были также усилены полицейские кордоны в аэропорту и в морском порту.

— Ты приставил к нам еще по одному агенту секретной службы, — сказал Беннет. — Зачем? Их и так было достаточно.

— Пока в этом есть необходимость.

Беннет не стал спорить.

— Ты думаешь, они повторят попытку покушения на Еву? — спросил Арманд. — Ведь теперь всем ясно, что ее телефон прослушивается и ее постоянно охраняют.

Мэлори пыхнул трубкой:

— Дебок очень настойчив, ваша светлость, уверяю, скоро попытка покушения на мисс Гамильтон повторится.

— Я уже говорил вчера, — с горячностью произнес Александр, — ее надо отправить в Америку.

Мэлори постучал трубкой о подлокотник:

— Дебока это не остановит, ваше высочество.

— Пока идет расследование, — мягко сказал Рив, — Ева нужна здесь. Конечно, если она захочет уехать, я сам лично посажу ее в самолет. Но дело в том, что она настаивает на продолжении пребывания, и наша задача обеспечить ей безопасность. И ждать.

— Ждать, когда она снова окажется в смертельной опасности? А если, как ты предполагаешь, в труппе есть человек Дебока, который звонит ей, подкладывает бомбы, она в опасности постоянно.