Моя любимая ошибка

Нора Робертс

Моя любимая ошибка

Для возрастной категории 16+

Моя любимая ошибка / Нора Робертс;

(Nora Roberts THE WITNESS)

пер. с англ. Л. Папилиной

Ответственный редактор М. Носкова

Редактор А. Криволапов

Младший редактор А. Черташ

Художественный редактор В. Щербаков

Технический редактор М. Печковская

Корректор В. Авдеева

— М.: Эксмо, 2014. — 640 с.

ISBN 978-5-699-70722-5

Аннотация

Удивительное перевоплощение Элизабет Фитч началось с черной краски для волос, пары ножниц и поддельного удостоверения личности. Переезжая с места на место, она избегает соседей, не заводит друзей, не оставляет следов. Что скрывает таинственная молодая женщина, поселившаяся на окраине городка? Кого боится? Эти вопросы не дают покоя шефу полиции Бруксу Глисону. Чтобы узнать ответы на них, он готов рискнуть головой.

Моя любимая ошибка

Посвящается Лоре Рит,

мастерски создающей

художественные детали

Элизабет

Наконечник стрелы, вонзившийся

в детскую душу, приводит в последствии

к полному одиночеству

и глубоким заблуждениям

Олив Шрейнер

1

Июнь 2000

Недолгий подростковый бунт Элизабет Фитч начался с черной краски для волос фирмы «Л’Ореаль», пары ножниц и поддельного удостоверения личности, а закончился серией кровавых убийств.

Всю свою короткую жизнь — шестнадцать лет, восемь месяцев и двадцать один день — она добросовестно и безропотно выполняла предписания матери, ибо в воспитательном процессе дочери доктор Сьюзен JI. Фитч пользовалась именно предписаниями, предпочитая их приказам. Элизабет жила в строгом соответствии с распорядком дня, составленном матерью, питалась блюдами по рецептам ее диетолога, которые готовил личный повар, и носила одежду, выбранную и купленную специально нанятым для этой цели профессионалом.

Сама доктор Сьюзен JI. Фитч придерживалась консервативного стиля, который, по ее мнению, как нельзя лучше соответствовал высокой должности начальника хирургического отделения в чикагской больнице «Силва мемориал». Предполагалось, что дочь пойдет по стопам матери, для чего принимались все необходимые меры.

Элизабет прилежно училась, добиваясь блестящих результатов в выполнении разработанных матерью учебных программ. Осенью ей предстояло вернуться в Гарвардский университет, чтобы впоследствии получить медицинский диплом и стать, как мать, врачом. Хирургом — другие варианты не рассматривались.

Элизабет — а мать называла ее только так, ни о каких «Лиззи», «Лиз» или «Бет» не шло и речи — бегло говорила по-испански, по-французски и по-итальянски, неплохо владела русским и основами японского. Девочка играла на пианино и скрипке, путешествовала по Европе и Африке и могла безошибочно перечислить все кости, нервы и мышцы человеческого организма, а также исполнить без нот фортепьянные концерты Шопена под номерами 1 и 2.

Она никогда не ходила на свидания и ни разу не целовалась с мальчиками, не бродила по торговым центрам в компании ровесниц, не участвовала в пижамных вечеринках и не хихикала с друзьями за порцией пиццы или горячего шоколада.

Элизабет прожила на свете шестнадцать лет, восемь месяцев и двадцать один день и представляла собой достойный продукт воспитательной программы, тщательно разработанной матерью с учетом всех мелочей.

Пришло время крутых перемен.

Девушка наблюдала, как мать упаковывает пещи. Сьюзен уже успела уложить волосы в традиционный овальный пучок на затылке и теперь аккуратно укладывала очередной костюм в складной саквояж. Затем она еще раз просмотрела распечатку расписанных по дням мероприятий медицинской конференции, которая продлится неделю. Там были указаны все заседания, встречи, обеды и ужины, а также дресс-код, подобающий для каждого отдельного случая, включая туфли, сумочки и прочие аксессуары.

Одежда, разумеется, от ведущих дизайнеров моды, безукоризненно сшитая из дорогой добротной ткани, а к ней — итальянская обувь. И ни одной яркой краски среди обилия оттенков черного, серого и бежевого. Элизабет не могла взять в толк, как матери удается выглядеть блистательной красавицей и при этом намеренно отдавать предпочтение наводящим уныние мрачным костюмам.

После двух семестров обучения в колледже по ускоренной программе у Элизабет начало вырабатываться некое подобие собственного стиля в одежде. Именно тогда, в Кембридже, она и купила первые джинсы, трикотажную курточку «худи» и сапоги на массивных каблуках.