Третий глаз-алмаз

– Узнай сейчас же: у Килькиной Натальи Петровны, соседки Лукашиной, есть внуки?

Через три часа, вдоволь натолкавшись по пробкам, я очутилась около знакомого дома, увидела у подъезда черный «Запорожец» Дегтярева, подбежала к нему и нервно спросила:

– Ты к ней заходил?

– Только приехал, – засопел полковник, – весь город в пробке стоит!

– Пошли скорей!

– Надо подождать ребят, они на подходе, – закапризничал Александр Михайлович, – и потом, ты уверена?

– Да! – рявкнула я. – Бежим живее.

– Четверть часа роли не сыграют, – отрезал полковник.

– Ну тогда я пойду одна, – отчеканила я и вошла в дом.

Минут через пять полковник, сопя, очутился на лестничной клетке.

– Не открывает? – спросил он.

– Нет, – разочарованно ответила я, – сейчас попробую выяснить, что к чему, если не ошибаюсь, соседки Лена или Таня могут быть в курсе.

Не успела я произнести последнюю фразу, как одна из дверей распахнулась, и высунулась Татьяна.

– Привет, – поздоровалась она со мной, как с хорошей подругой, – ищешь кого?

– Не видела, где Килькина? – спросила я.

– А к ней внука привезли, – затарахтела Татьяна, – оказывается, у бабки есть родственники в Киеве, вот от них мальчонка и прибыл. Мы и не знали! Думали, у ней только девочка, Милка, она тут часто бывает! Но сейчас лето, Милка на даче, и вдруг мальчик. Вот уж удивление. Хотя Килькина о себе не болтает, вежливая, но молчаливая! И противная! Как жаба в сиропе! Помяни мое слово, бабка непростая!

– Вы видели паренька? – влез в беседу Дегтярев.

– Сегодня столкнулись, чуть меньше часа назад, – кивнула Таня, – я ведро на помойку поперла, а они из дома выходят, Килькина и мальчонка. Я удивилась и говорю:

«Ой, Наталья Петровна, здрассти!»

А она в ответ:

«Добрый день, Танечка, вот торопимся с внуком в аэропорт, летим в Киев, к его папе с мамой».

А я ей:

«Надо ж, у вас еще и внук есть».

А она мне:

«Давно не виделись, погостить его прислали».

А я ей…

– Вы точно помните, что они в Киев улетали? – перебил Дегтярев.

– Конечно, – закивала Таня, – у меня там племяшка живет, я ему привет хотела передать, а она мне…

– Спасибо, – гаркнул толстяк и схватился за мобильный.

– Стой, – сказала я, – думаю, Наталья Петровна соврала, самолетом она не воспользуется.

– Почему? – задал глупый вопрос Александр Михайлович.

– Перед посадкой в авиалайнер тщательно досмотрят багаж, – пояснила я, – и потом, Киев теперь заграница, ребенка без разрешения родителей не вывезти. И если я не ошибаюсь, ситуация с похищением развивалась непредсказуемо. Нет, по воздуху они не полетят и в поезд не сядут. Сейчас для Натальи Петровны самый безопасный вид транспорта – автобус, он строго не проверяется, и Килькина устремится на Север.

Дегтярев засопел.

– Почему? – вновь спросил он.

Я пожала плечами.

– Иногда мне приходится врать, и всегда, если я не хочу, чтобы люди знали про синее платье, говорю, что была в красном.

– Платье? – скорчил гримасу Дегтярев – Кто в синем? Килькина?

– Не, – тут же влезла в беседу Татьяна, – старуха была в бежевом костюме!

– Если Килькина сказала про Киев, значит, она решила отправиться в противоположном направлении, – убежденно доказывала я. – Простое логическое рассуждение. Звони своим, пусть свяжутся с автовокзалами, может, успеют ее задержать.

Александр Михайлович неожиданно послушался. Я даже растерялась, поняв, что полковник не стал со мной спорить. Неожиданно мне стало грустно. Может, толстяк постарел? Ну почему он пошел у меня на поводу?

Дегтярев сунул трубку в карман.

– Поехали пока к МКАД, – приказал он. – Имей в виду, если ты ошиблась, это может мне дорого обойтись.

Глава 32

Когда мы вошли в комнату милиции, расположенную на одном из автовокзалов Москвы, и увидели красную от гнева Килькину и худенького, почти наголо стриженного мальчика в черной бейсболке, дешевых джинсах и клетчатой рубашечке, я не выдержала и воскликнула:

– Наталья Петровна! Ваш куриный бульончик сотворил чудо? Внучок выздоровел от жуткой инфекции.

– Что за чушь, – закричала Килькина, – какое право вы имеете задерживать меня с внуком!

– Где ваш багаж? – спросил Дегтярев.

– Вот, – кивнул один из милиционеров на полосатую дорожную сумку, – там ничего нет!

– Как ничего? – отпрянул полковник. – Пусто?

– Ну… вещи… тряпки, ерунда всякая, – ответил сержант.