Третий глаз-алмаз

– Ты идиот? – вырвалось у меня. – Ой, прости! Ищешь яйца? Хочешь сделать завтрак?

Амара кивнул.

– Да, да. Кролик велела быстро состряпать! Она приказала: «Что-нибудь по твоему вкусу», значит, яйца, а где их найти?

– В холодильнике.

– Там нет.

– Загляни в кладовку, Ира всегда держит про запас пару десятков.

– Понял, – кивнул Амара. – Вам сварить?

– Одно яйцо, – сказала я.

– Еще паштет, – заявил Амара, – этот толстый просит его к гренкам… Я все облазил. Не нашел.

– В шкафчике под кофемашиной есть банки, тебе нужна та, на которой написано «Патэ» и нарисована свинка.

– Понял, – затряс кудрявой головой Амара и убежал.

Минут через пятнадцать домашние уселись за стол, Амара внес блюдо, на котором лежало штук десять яиц, и торжественно водрузил его на стол, объявив:

– Горячая еда, пожалуйста.

– Очень мило, – приободрила я парня, схватила одно яйцо, поместила его в подставку и постучала ложкой по верхушке.

Скорлупа не дрогнула.

– Похоже, курам стали давать кальций в таблетках, – заметил Кеша, тоже безуспешно пытавшийся разбить скорлупу.

– Странные какие, – удивилась Маша, – не кокаются.

– Где мой паштет? – зашумел Дегтярев, входя в столовую. – Фу! Яйца! У меня от них изжога!

– И тебе приятного аппетита, – сказал Кеша. – Между прочим, моя печень приходит в ужас, глядя на твой жирный паштет!

– Печень не имеет глаз, – авторитетно заявила Маша. – Этот орган является непарным, он расположен в…

– Лучше без подробностей, – живо остановила я девочку и принялась изо всей силы бить по яйцу ложкой.

– Хочу паштета, – раскапризничался Александр Михайлович.

– Он здесь, – Амара ткнул пальцем в никелированную миску.

Я подавила улыбку. Парень старается изо всех сил, он учел мою просьбу говорить как можно меньше и обходится минимальным набором слов. А то, что Амара положил любимую еду полковника в миску, которой пользуется кошка Клеопатра, это пустяки. Клепа не обидится, она хорошо воспитана, а полковник не поймет, в чем паштет. Надо будет потом объяснить Амаре про разделение посуды на «человеческую» и «животную».

– Что-то вкус странный, – отметил Дегтярев, кусая бутерброд.

– Свинья, – гаркнул домработник.

Полковник уронил хлеб, намазанный толстым слоем паштета.

– Кто? – растерялся он.

– На банке свинья, – телеграфным стилем ответил Амара, – этикетка. Рисунок. Патэ. Все точно.

– Интересно, если я брошу яйцо на пол, оно треснет? – обозлилась Зайка.

– Можно попробовать, – оживилась Маня.

Я, тоже безуспешно боровшаяся с яйцом, не успела сказать «стой», как Манюня вскочила и швырнула «куриную икру» на плитку. Яйцо подпрыгнуло и укатилось. Жюли, решив, что ей купили новую игрушку, со счастливым визгом нырнула под сервант и выкатила абсолютно целое яйцо.

– Прикольно! – поразился Аркадий. – Интересненько, ну-ка…

Второе яйцо, упав на пол, тоже осталось целым. Радости Жюли не было предела, количество ее любимых мячиков резко увеличивалось.

– Дай сюда, – прокряхтел полковник и схватил стоявшую передо мною подставку, – вы хотели слопать ЭТО? Не поняли, что завтрак из пластика?

Маша и Кеша переглянулись, Зайка вперила взгляд в Амару.

– Ты решил пошутить? – зловещим тоном осведомилась она. – Здорово! Мы повеселились! А теперь неси настоящие яйца.

– Я думал, это куриные, – замямлил домработник. – Простите… я не хотел.

– Где ты их взял? – спросила Маша.

– В кладовке, на полке среди лампочек, хозяйка подсказала! – Парень решил спрятаться за меня.

– Это остатки муляжей для пасхальной росписи, – осенило меня. – Ну конечно! Я сама купила их ранней весной, потому что не хотела варить в луковой шелухе настоящие. Их потом никто не ест, продукты пропадают. Очень обрадовалась, когда увидела в супермаркете эрзац, а к нему коробочку с красками! Ирка разрисовала один десяток, а второй оставила про запас!

– Ловко, – ухмыльнулась Зайка. – Ты решила подшутить над Амарой, а он купился. Но сегодня не первое апреля! Я хочу есть!

– И в мыслях у меня не было над вами издеваться! – попыталась я оправдаться. – Он спросил, я ответила, Амара сам перепутал.

– Поеду на работу голодной, – с мученическим видом протянула Ольга.

Амара испугался, сложил молитвенно руки, потом заорал густым басом:

– Кролик! Простите! Милый кролик! Не ругайте меня! Дорогой кролик! Извините! Более это не повторится! Ласковый кролик!