Третий глаз-алмаз

– Дарья Васильева.

– Васильева? – с удивлением переспросила женщина. – Васильева…

– Мы не знакомы, я должна передать Тельме Генриховне информацию.

– Какую?

– Очень личную, мне желательно поговорить с самой Барсуковой, – решительно сказала я.

– Слушаю.

– Это вы?

– Да. О каких сведениях идет речь?

– Сегодня в больнице скончалась Лукашина, – ляпнула я и рассердилась на себя.

Ну Дашутка! Сейчас ты продемонстрировала крайнюю «деликатность», ну прямо как в известном анекдоте, когда полковник отправляет прапорщика в дом погибшего военнослужащего Иванова и говорит:

– Осторожно сообщи его жене о несчастье, не руби сплеча, подготовь бабу.

Прапорщик едет по указанному адресу, звонит в дверь и на вопрос «кто там?» бойко отвечает:

– Скажите, вдова Иванова здесь проживает?

Вот и я хороша! Барсукова, похоже, лишилась дара речи!

– Извините, – сказала Тельма Генриховна, – я не совсем вас поняла. Вы говорите, скончалась некая Лукашина?

– Да, все правильно.

– И что?

Теперь растерялась я.

– Разве вы не были близкими подругами?

– Нет. Я впервые слышу об этой женщине.

– В кармане Лукашиной нашли записку.

– Очень интересно.

– В случае своей смерти она просила известить вас.

– Это ошибка.

– Вы Тельма Генриховна Барсукова? Проживаете по адресу Морская улица, дом девяносто восемь, корпус шесть, квартира семнадцать?

– Верно.

– Значит, Лукашина упомянула вас.

– Извините, я не могу даже припомнить женщину с такой фамилией, – заявила собеседница.

– Уверены?

– Конечно. Я никогда ничего не слышала о Светлане Лукашиной, – продолжала Барсукова.

– Ясно, – бормотнула я, – извините за беспокойство.

– Пустяки, – вежливо отозвалась Тельма, – время еще не позднее, никакого неудобства я не испытала. До свидания.

Из трубки понеслись короткие гудки. Я аккуратно поставила телефон в держатель и вынула атлас. Где в Москве Морская улица? Сейчас же поеду к Барсуковой и приложу все старания, чтобы выяснить, по какой причине Тельма Генриховна солгала мне.

По дороге я старательно пыталась проанализировать полученные сведения. Увы, пока их было немного. Некий Владимир решил наказать обманувшую его Лизу. Чтобы отомстить прелюбодейке, он похитил девочку Барбару, которую обрек на мучительную смерть. Каким-то образом в этой истории запутана Светлана Лукашина, похоже, она знала Владимира и помогала ему. Но Лукашина неожиданно скончалась, она не может ничего рассказать. Зато существует Тельма Барсукова, вроде бы закадычная подруга Светланы. Вряд ли человек захочет, чтобы его похоронами занималась абсолютно посторонняя личность. И вот теперь к старым вопросам добавился новый: почему Тельма Генриховна отрицает знакомство с Лукашиной?…

– Кто там? – звонко спросила Барсукова и распахнула дверь.

– Здрасти, – улыбнулась я.

Тельма Генриховна оказалась крепко сбитой и, вот уж странность для старушки, очень высокой дамой.

– Добрый вечер, – после небольшого колебания ответила хозяйка, – вы кто?

– Даша Васильева, – весело объявила я.

Простая фамилия вновь удивила Барсукову.

– Васильева, Васильева…

– Час назад я сообщила вам о смерти Лукашиной!

Тельма Генриховна сдвинула брови к переносице.

– Я уже ответила, что не знакома с ней! Право слово, вы назойливы.

– Зато я редко вру! – парировала я. – Давайте сократим путь к правде. Во время нашей беседы по телефону я ни разу не назвала имени умершей, произносила только ее фамилию, а вы в какой-то момент заявили, что ничего не знаете о Светлане Лукашиной. Откуда вы знаете, как звали умершую?

Тельма Генриховна заморгала, потом сделала рукой приглашающий жест.

– Прошу.

Я вошла в темный, кажущийся бесконечным коридор, хозяйка с грохотом закрыла дверь.

– Кто вы? – зло спросила она.

– Даша Васильева.

– Назваться можно хоть царицей Савской, покажите паспорт!

– Он остался дома, права подойдут?

– Давайте!

Я протянула Тельме Генриховне заламинированные права.

– Ладно, – спустя короткое время сказала хозяйка, – допустим, вы Васильева. Дальше что?

– Светлана Лукашина умерла.

– Мне до нее нет дела!

– Светлана была одинока.

– Каждый достоин своей судьбы.

– Тело лежит в больничном морге!

– Ну и?

– Надо ее похоронить.

– И что?

– Наверное, она предвидела свой конец.