Легенда о Якутсе, или Незолотой теленок

— Я и не сомневался. Кто же еще из наших, так сказать, специалистов мог отличиться, кроме вас, уважаемый господин Распутин?! — Он с удовольствием сделал ударение на втором слоге. — Вы предложили пациентке, — главврач достал откуда-то снизу сложенную вчетверо бумажку, не спеша развернул и сверился с записями, — как она пишет, «Покопаться в ее кишках с целью обнаружения потерянного зубного протеза». Не поделитесь подробностями? Клим Васильевич? Как она оказалась в психиатрическом отделении?

Большое белое пятно перед глазами Крумпеля зашевелилось, начало откашливаться и нетерпеливо заерзало. Болезненными тычками локтей по бокам доктора будили спящих товарищей. Большой человек с волосатыми руками уже держал перед собой историю болезни, заложенную между страницами длинным пальцем.

— Душная поступила в восемь тридцать по Москве, — начал он голосом ведущего рубрики «Радио-детектив». Коллеги заулыбались в предвкушении.

— Попрошу соблюдать врачебную этику! — тут же взвился за трибуной Крумпель, и чай в стакане начал перепрыгивать в блюдечко.

— Но она на самом деле — Душная, — невинно произнес Распутин.

— Оставьте ваши оскорбительные выводы при себе, уважаемый господин Распутин! — Иосиф Моисеевич ненавидел хирургов и вообще все, что было связано с реальным делом, а потому пыжился, краснел и с наслаждением строил унижающие собеседника лица. — Напортачили! Извольте отвечать! И представьте пациентку как полагается!

— Я пытаюсь, Иосиф Моисеевич. Но вы все время меня перебиваете. Итак. Душная Розалия Львовна, — он сделал мстительную паузу, — шестьдесят три года. Поступила в приемное отделение в восемь тридцать с жалобами на пропажу съемного зубного протеза нижней челюсти. Больная утверждала, что при употреблении завтрака протез был проглочен. На вопрос, почему она так решила, ответила, что обыскала всю квартиру, но пропажу не обнаружила. С такими симптомами мы не могли согласиться. На все уговоры поискать еще был получен категорический отказ.

— Поэтому вы и предложили ей… — Крумпель снова сверился с записями, — «вспороть брюхо».

— На это предложение она тоже ответила категорическим отказом.

Трехчасовая пятиминутка наконец оживилась. Прогрессивная терапевтическая общественность шумно предлагала дождаться, пока протез появится на свет «естественным путем». Хирурги снисходительно улыбались в ответ. Доктор Распутин поднял руку, призывая к тишине:

— Одну минуту, коллеги! Прошу учесть, что мы вторую неделю работаем без рентгена и ультразвука. Руководство утверждает, что на ремонт аппаратов нет средств. Хотя строительство сауны идет бесперебойно.

Иосиф Моисеевич пошел красными пятнами праведного негодования.

— Это другая статья расходов! — гневно завопил он. — А вы не уводите разговор в сторону! Жалоба родственников уже в райздраве! Лучше расскажите о своих прыжках в окно! И не забудьте упомянуть об извлечении протеза из уха пациентки!

В конференц-зале стихло. Лишь по рядам гулял неясный шум. Клим Распутин был легендой «истребительной» больницы имени Всех Святых. Поэтому даже те, кто не знал подробностей, не сомневались, что все было. Возможно, прыжки в окно и извлечение челюсти из ушей — и преувеличение. Но просто так склочные гражданки шестидесяти лет в психиатрию не попадают. Во всяком случае, не в этой больнице.

Распутин поморщился. В принципе, дебаты с главврачом — развлечение пустое, не имеющее к медицине даже косвенного отношения. Но старушка действительно очутилась в психоневрологии. За что следовало оправдаться перед коллегами. Он так считал. Значит, так было правильно.

— Итак, — громовой бас перекрыл гомон в зале, — в отсутствие инструментальных методов исследования дежурная смена клинически определила симуляцию.

— Это каким же, позвольте узнать, способом? — ехидно перебил Крумпель.

— Позволяю. Способом сравнения диаметра пищевода с размерами протеза на двенадцать зубов, — небрежно отмахнулся хирург. — На основании разницы в три с половиной раза.

Явственный смешок пронесся по задним рядам. Передние натужно покраснели, сдерживаясь из субординации. Главврач схватился за стакан с чаем. Показательной порки не получалось. А очень хотелось. «Уволю!» — злобно подумал он, чуть не поперхнувшись.

— Конечно, можно меня уволить, — продолжил Распутин, когда смех начал стихать, — за проявленную инициативу. Можно было долго наблюдать пациентку Душную в диагностической палате. Убить на уговоры половину рабочего дня, провести полное обследование, чтобы исключить все, какие только можно, заболевания… Собственно, ради этого она и имитировала проглот протеза. Но я принял решение действовать методом экстренного внушения.