Танец меча

Анний продолжал разглядывать Эссиорха.

— А чего ты тут делаешь? — помявшись, спросил тот.

— Сижу вот. На звезды смотрю. А что, нельзя?

— Ну почему? Тебе все можно! — И, утвердив за ним право смотреть на звезды, Эссиорх зашел в подъезд.

У почтовых ящиков ему попались еще два стран­ных типа: один в оранжевой спецовке дорожного рабочего, другой в докторском халате со стетоско­пом на шее. Оба сидели на ступеньках и играли в трехмерные шахматы, которые всякому нестражу показались бы двухмерными.

Рядом на ступеньке были художественно уста­новлены две кефирные бутылки с переклеенными пивными этикетками и тут же, на серебряном блю­де, — разделанный осетр. Реквизитное бюро всегда тщательно заботилось о деталях. Данная компози­ция называлась: «Культурный отдых в подъезде по­сле рабочего дня».

Увидев Эссиорха, доктор привстал и поклонился, пропуская его.

— Не хочу показаться назойливым, но разве звез­ды отсюда видны? — вежливо поинтересовался Эс­сиорх.

Доктор и дорожный рабочий уставились на него с недоумением. Это были страж второго ранга Фенгюс и страж третьего ранга Арлон. Оба, по странно­му совпадению, с отличием за мужество.

Эссиорх окончательно настроился не удивлять­ся, но все равно челюсть у него заняла самое ниж­нее положение, когда на площадке перед квартирой он обнаружил каменного грифона. При переходе в человеческий мир грифон уменьшился в размерах настолько, что поместился в подъезде. Кроме того, он ожил, обрел плоть и кровь.

Грифон — это уже тяжелая артиллерия. Даже Арей предпочел бы сделать крюк, только чтобы с ним не сталкиваться. Услышав шаги, грифон при­открыл левый глаз. Теперь, чтобы войти в квартиру, Эссиорху предстояло протиснуться с ним рядом и, возможно, даже коснуться грудью его перьев.

Эссиорх знал, что мимо грифона не может прой­ти никто враждебный свету или имеющий малей­шую нечистоту в мыслях. Никакой вражды к свету у Эссиорха, понятно, не было, а, с другой стороны, сегодня он променял байкеру-чайнику два копееч­ных топливных фильтра на одно новое сцепление, так что некоторая накипь на совести все же присут­ствовала.

— Привет! — бодро обратился Эссиорх к грифо­ну. — Лежим?

Грифон наблюдал за ним круглым, точно кури­ным глазом.

— Не подвинешься? — продолжал Эссиорх с та­кой же преувеличенной приветливостью.

Грифон не подвинулся. Эссиорх ощутил себя полным дураком. Заговорить зубы грифону невоз­можно. Обидеть невозможно. Разозлить. Подкупить. Задобрить. Грифон видит твою суть и поступает с тобой так, как заслуживает того твоя суть. Вот и все. А даешь ты ему с лицемерной улыбочкой куриные котлетки или, считая это остроумным, размахива­ешь перед его носом боевым топором — для грифо­на второстепенно. На окончательное решение это никак не повлияет.

Выдохнув, Эссиорх сделал шаг. Затем еще один. Теперь он стоял так близко от грифона, что ощущал жар его тела. Грифон по-прежнему не шевелился. Набравшись храбрости, Эссиорх коснулся ладонью основания его крыла. Крыло было прохладным, а перья упругими и жесткими. Грифон закрыл глаз.

— И правильно! — одобрил Эссиорх. — То сце­пление на немецкий мотоцикл все равно не подо­шло бы! Вообще не пойму, где он его взял!

Грифон снова распахнул глаз и чуть повернул голову.

— Ну хорошо-хорошо! Договорились: я найду того парня и подарю ему кожаную торбу на багаж­ник, — поспешно пообещал Эссиорх и, пока грифон не раздумал, прошмыгнул в квартиру.

В коридоре хранителю попался Корнелий. Размахивая руками, он выглядывал из комнаты. Лицо у Корнелия было очумелое, а глаза круглые, как у грифона. Эссиорх отодвинул Корнелия и прошел на кухню, сквозь застекленную дверь которой лил­ся свет.

Здесь он увидел Улиту, сидевшую за столом и ре­завшую лук.

— О, привет! Это ты! — сказал он с облегчением.

— Это я! — не поднимая головы, подтвердила Улита.

К стуку ножа о доску примешался дополнительный звук. Кто-то стоял у плиты и, надкалывая яйца о край сковороды, жарил яичницу. Эссиорх осторож­но выдвинулся из-за холодильника, закрывавшего ему обзор. Тот, кто стоял у плиты, был очень занят. Мешающую цепь с золотыми крыльями он закинул за спину. Смуглая лысина целеустремленно побле­скивала.

Почувствовав, что на него смотрят, он обернулся. Перед Эссиорхом стоял генеральный страж Троил.

— Сколько тебе яиц? Четырех хватит? — поинте­ресовался он.

Эссиорх был так ошарашен, что вместо слов по­казал три пальца.