Танец меча

Ирка! Бедная Ирка! Сколько тайн она хранила все эти годы!

Из подземного перехода вынырнула Бэтла. В си­ней ветровке, полноватая, чуть запыхавшаяся после ступенек, она походила на многих других женщин, возвращавшихся с работы. Разве что была чуть бо­лее радостной. В каждом глазу по веселинке. Обыч­ная сонливость исчезла.

Меф подбежал к ней.

— И как там? Ты ее видела? Новую валькирию-одиночку?

Бэтла качнула здоровенной сумкой. Еще две сумки тащил оруженосец. Они не умели приходить с пустыми руками. Хороших же подарков должно быть мно-о-го. И, конечно, съедобных.

— Само собой. Мы с Гелатой ходили знакомить­ся. Копье, щит и шлем уже у нее.

— И что? Она тоже..? — Меф, замявшись, посмо­трел на свои ноги.

— Нет, — сказала Бэтла. — Но у нее было что-то с кожей. Лицо как коркой покрыто. И шея, и руки… Трескается, мокнет, нарывы. В школу не ходила — училась дома. Совершенно измученный человек, но не озлобленный. Собак кормила, больных голубей подбирала. Но это понятно. Человек, наступивший на себя, всегда светел.

Меф недоверчиво хмыкнул.

— Ну хорошо, а эта вот… не наступила на себя? — Меф кивнул на женщину-пьянчужку.

Бэтла остановилась, чтобы достать из сумки и быстро сунуть пьянчужке палку колбасы.

— Нет, не наступила. Она себя растоптала, — ска­зала она грустно. — Но и для нее еще не все потеря­но, пока цел эйдос. Надо только захотеть.

До Ирки они добрались быстро. Бэтлу привет­ствовали так радостно и громко, как бывает только в гостях, где все чувствуют себя неуверенно. Меф прошел в комнату к Ирке и стал говорить о чем-то бодром. На ее колени под пледом он старался не смотреть. Колени были не просто худыми — они напоминали кости из супа.

В комнате негде яблоку упасть. Все стулья и ку­хонные табуретки заняты. На подоконнике поме­щался упитанный оруженосец Бэтлы.

Ирка всех удивляла. Она не выглядела подавлен­ной, разве что на вопросы отвечала невпопад. Шут­кам улыбалась с запозданием и порой казалось, что она вообще не видит своих собеседников.

«Вот это сила духа!.. Даже не воля! Именно сила духа!» — подумала Дафна, незаметно любуясь по­лыханием ее эйдоса. Теперь она понимала, поче­му Ирка была валькирией-одиночкой и почему все валькирии-одиночки обязательно выбираются из людей перестрадавших.

Дафна заметила, что Антигон ведет себя странно. То оживленно хлопочет, то замирает и по нескольку минут стоит истуканчиком.

— Чего такое с Антигоном? — улучив момент, ког­да Ирку выкатили в коридор, спросила она у Бэтлы.

— Он должен перейти к новой валькирии. Уже завтра-послезавтра!

— Отнять у Ирки Антигона? Что, трудно най­ти какого-нибудь другого пажа? — вознегодовала Дафна.

Бэтла языком провела по своей щеке сверху вниз. Была у нее такая привычка. Снаружи казалось, что под щекой перекатывается шар.

— Одиночка — самая уязвимая валькирия. Ее ни­кто не страхует. «Просто какой-нибудь паж» тут не подойдет. Даже если это будет детина из спецназа. Что он знает о стражах мрака, о нежити? Представь, будет он делать хмырю залом руки, а у того и суста­вов никаких нету. Удар кулака в голову он принима­ет проглотом этого самого кулака с последующим его откусыванием. Не поверишь, сколько ребят на этом пустяке попались, — сказал с подоконника оруженосец Бэтлы.

Дафну больше интересовало другое.

— А Ирка знает про Антигона?

Бэтла щелкнула ногтем по пустой чашке.

— Нет пока. Поэтому он и дергается, что рано или поздно ему придется об этом сказать. Только сейчас разве скажешь? Это все равно, что взять и добить ее.

Чимоданов, взявшийся непонятно откуда, при­катил здоровенную трехколесную коляску, больше похожую на велосипед, в котором педали крутились руками. В коридор она протиснулась едва-едва и мо­ментально его закупорила.

Ирка удивленно моргнула. С Чимодановым они никогда особенно не дружили, так, случайные зна­комые, а тут… Почему-то часто так бывает: когда ты в беде, внезапно приближаются те люди, которых ты раньше едва знал, и исчезают многие из тех, кто прежде был якобы близок. Может, и хорошо, что так. Иначе бы не разобрались.

— Классная штука! — с гордостью заявил Петруччо.

— Ты ее купил? — спросил Меф, знавший, что у Чимоданова никогда нет денег.

Петруччо на секунду замялся.

— Подчеркиваю: тут такое дело… У одного пар­ня брат, у брата девушка… А у этой девушки соседка, натурально тупая лошадь, которой нужно было ото­драть, плинтуса… — издали начал он.