Констанция. Книга третья

Мадлен, обхватив голову руками, уставилась в огонь. И тут ей показалось, она в гостиной не одна. Мягко отодвинулась штора — и к ней шагнул Анри.

— Я не мог оставаться там без тебя, Мадлен. Женщина, глубоко вздохнув, чуть не лишилась чувств, а потом бросилась к Анри, обняла его и прижалась щекой к его плечу.

— Я так боялась потерять тебя, Анри, какая же я была глупая! Она обнимала виконта, словно каждую секунду должна была вновь и вновь уверять себя в том, что Анри это реальность, а не видение.

Я здесь, — шептал мужчина.

Я тоже.

Виконт погладил Мадлен по мокрым волосам.

Ты вся продрогла, сбрось плащ.

Он потянул за тесемку, и мокрый плащ упал к ногам женщины. Она осталась в белом летнем платье.

Так ты любишь меня? — прошептал Анри на самое ухо Мадлен.

— Да, да.

— Скажи мне это.

— Я люблю тебя.

— И я. Мы любим друг друга. Мадлен не то смеялась, не то плакала. Она обняла Анри за шею и поцеловала его в губы.

— Ты весь продрог, скорее высушись, — она принялась расстегивать бархатную куртку виконта.

А когда он, не выпуская женщину из своих объятий, снял насквозь промокшую бархатную куртку, Мадлен, не глядя, бросила ее на пол перед камином.

— Она еще успеет высохнуть. Ведь ты не уедешь сейчас?

— Нет, Мадлен, я приехал к тебе.

— Обними меня, обними покрепче.

— Ты даже не знаешь, дома ли твой муж.

— Ты здесь, и мне больше ничего не нужно. Анри удивился такой беспечности.» Да, она сильно любит меня и как жаль будет ее бросать «, — подумал он.

— Твоего мужа не будет несколько дней, я заезжал в суд и все узнал.

— Как ты оказался здесь, ведь я уехала ночью?

— Я верхом скакал весь день и видишь, успел раньше тебя.

— Как я была глупа, как обманывала себя, уверяя, что не люблю тебя, — причитала Мадлен, целуя Анри в лоб, в щеки, в глаза.

— Я думаю, Мадлен, тебе нужно отправить слуг, иначе они узнают о моем приезде и потом расскажут твоему мужу.

— Я не хочу думать об этом.

— Мадлен, я тебя прошу.

— И не говори, я сейчас яижу только тебя одного и никого больше не существует в мире.

Анри схватил Мадлен за плечи и легонько встряхнул.

Думай, что говоришь, ты должна отправить слуг и только тогда мы останемся с тобой вдвоем.

Хорошо, если ты просишь об этом… Мадлен, глядя перед собой почти безумными влюбленными глазами, двинулась к лестнице. Она позвала служанку и, ничего не объясняя, сказала:

— Ты свободна на два дня. Передай остальным слугам, что они тоже могут быть свободны.

— Но, мадам… сейчас идет дождь и, может быть, стоит распаковать ваши вещи?

— Я хочу побыть одна, — глядя поверх головы горничной, сказала Мадлен, — оставьте меня.

Ничего не понимающая горничная спустилась в кухню.

— Как жаль, — обратилась она к Жаку, — моя госпожа отправляет всех слуг домой. И взбрело же ей в голову остаться одной!

Жак изобразил на своем лице полное недоумение.

— Жаль, красотка, что придется уходить.

— Но мы можем пойти ко мне, — предложила девушка, — я снимаю комнату в подвале. Господин прокурор мне неплохо платит, и я могу себе это позволить.

Жак с досадой заскрежетал зубами. Он с удовольствием бы отправился вместе с молоденькой девушкой, но его присутствие требовалось здесь. Должен же кто-то присматривать за лошадьми, должен же кто-то носить дрова, должен же кто-то, в конце концов, присматривать за хозяином и следить за улицей. Неровен час,

Вернется муж, и тогда придется убегать. В этом смысле Жак был сама осторожность. Еще ни разу виконту не довелось лицом к лицу встретиться с мужем какой-нибудь из своих любовниц. Жак всегда заблаговременно предупреждал его, и у виконта оставалось немного времени, чтобы одеться и спуститься через окно на улицу.

Горничная никак не могла понять, почему это Жак вдруг охладел к ней.

Вскоре они уже оказались на улице перед воротами дома окружного прокурора.

Вы даже не проводите меня до дома? — спросила девушка.

Нет, я должен спешить.

Но мне показалось, вы никуда не спешили и хотели лишь обогреться, переждать дождь?

Жак с тоской посмотрел на двух лошадей — свою я его хозяина — мокнущих у коновязи на противоположной стороне улицы.

— Я обещаю, — поклялся Жак, — как только у меня появится время, мы обязательно встретимся.

Девушка презрительно фыркнула и даже не попрощавшись, пошла по мокрой мостовой, демонстративно не прикрываясь от дождя.

Жак дождался, когда дом покинут и остальные слуги, потом отвязал лошадей и завел их в конюшню. Лошади жадно рванулись к еде и, утолив первый голод, принялись жевать овес. Таким спокойствием веяло от уставших животных, что Жак даже расчувствовался.