Лёд и пламя 1-2

Блейр посмотрела на Ли, стоявшего в глубине комнаты и явно забавлявшегося происходящим. «Никаких чувств, о которых можно сказать вслух», – подумала она, и, словно прочитав ее мысли, Ли улыбнулся ей так, что Блейр покраснела и отвела глаза.

– Я уже, говорила вам, – сказала она, – я выдавала себя за сестру и поэтому вела себя так, как, я полагала, она ведет себя с мужчиной, которого любит. Я не думала, что буду наказана за то, что оказалась хорошей актрисой.

Рид поднял одну бровь:

– Полагаю, ни одна актриса не заводит свою роль столь далеко.

– И я не позволю, чтобы ты или кто-то другой марал имя Хьюстон, – закричал Дункан. – Она не поступила бы, как ты. Она – честная девушка.

– А я нет, по-вашему? – спросила Блейр, разрываясь между слезами и гневом.

– Порядочная женщина не…

– Я услышал все, что хотел, – произнес Ли, выступая вперед. – Оставьте нас, пожалуйста, с Блейр наедине.

Блейр хотела возразить, что она не хочет быть с ним наедине, но, может, он не будет кричать на нее, как все остальные.

– Налить тебе шерри? – спросил Ли, когда они остались одни.

– Пожалуйста, – ответила она, беря стакан дрожащими руками.

Он нахмурился, заметив это:

– Я и не представлял, насколько он ужасен. Хьюстон говорила мне, но я не мог вообразить себе и половины.

Блейр с благодарностью выпила вино, надеясь, что оно успокоит ее нервы.

– Если ты не думал, что он настолько плох, почему ты прибегнул к его помощи в осуществлении своего абсурдного плана?

– Я использовал ту возможность, которую имел.

Я подумал – и был прав, – что, если я пойду к тебе один, ты засмеешься мне в лицо.

– Сейчас я не смеюсь.

– Хорошо, будем считать это улаженным. Приглашения печатаются, и нужно только изменить имя Хьюстон на твое.

Блейр вскочила со стула:

– Из всех слышанных мною глупостей эта – самая ужасная. Ты что, не слышишь? Я не хочу выходить за тебя. Я ни на минуту не хочу задерживаться в этом жутком городе. Я хочу домой и хочу, чтобы моя сестра получила назад своего жениха. Что мне сказать, чтобы вы все поняли? Я хочу домой!

Вопреки всем своим стараниям, она упала на стул, закрыла лицо руками и разрыдалась.

– Он прав, – плакала она, – я погубила жизнь Хьюстон.

Ли встал перед ней на колени и нежно убрал ее ладони от лица.

– Разве ты не понимаешь? Я хочу жениться на тебе, а не на Хьюстон.

Она посмотрела на него, ощутила его теплое прикосновение на своих запястьях и задумалась, но, прежде чем смогла заставить себя поверить, встала и подошла к окну.

– Ты принадлежишь моей сестре. Она мечтала стать твоей женой с детства. У нее целый сундук белья с вышитыми переплетенными инициалами "Л" и "X". Она никогда не хотела быть никем другим – только миссис Лиандер Вестфилд. Она любит тебя, разве ты не знаешь? А я люблю медицину. С двенадцати лет медицина стала для меня жизнью, а теперь я добилась интернатуры, и я хочу получить ее, выйти замуж за Алана и быть счастливой всю жизнь.

Ли переменился в лице и выпрямился:

– Алан? А кто это, черт возьми?

– С тех пор как я вернулась сюда, никто не спросил меня о моей жизни в Пенсильвании. Гейтс кричит, что я безнравственна, мама только сидит и шьет, Хьюстон проводит время, заказывая новые платья, а ты.., ты стоишь тут и отдаешь мне приказания.

Выражение лица Ли переменилось несколько раз.

– Кто это Алан?

– Мужчина, с которым я помолвлена. Мужчина, которого я люблю. Мужчина, который через два дня приедет в Чандлер, чтобы познакомиться с моей семьей и сказать им, что он почтет за честь жениться на мне.. – Я прошу этой чести.

– Я уверена, что ты влюбился в меня из-за одной только ночи.

К ее удивлению, Лиандер ничего на это не ответил. Он поигрывал ножом для бумаги на столе.

– А что', если я заставлю тебя захотеть выйти замуж за меня? Что, если через две недели ты захочешь пойти со мной к алтарю?

– У тебя нет ни малейшего шанса, что это случится. Скоро здесь будет Алан, и, кроме того, я тебе сказала, ты принадлежишь Хьюстон.

– Да? – спросил он, в мгновенье ока пересек комнату и обнял Блейр.

Его поцелуй почти лишил ее чувств, как и прошлой ночью, когда она играла роль сестры. Когда он отпустил ее, она почувствовала, что ослабла.