Лёд и пламя 1-2

Глаза Опал лучились радостью.

– Он самый, и Генри говорит, что Блейр способная, очень способная. Дай ей шанс. Ты не пожалеешь.

Глава 10

Даже теннис с Аланом не улучшил настроения Блейр в этот день. Когда она училась в школе, дядя Генри подчеркивал важность физических упражнений. Он говорил, что хорошая физическая нагрузка поможет умственной деятельности и занятиям. Поэтому Блейр присоединилась к гребной команде, вместе с несколькими другими студентами научилась играть в теннис, а когда могла, занималась гимнастикой, ездила на велосипеде и ходила пешком.

Она выиграла партию у Алана.

Алан выглядел расстроенным, когда она шла по направлению к краю поля. В течение всей игры он оглядывался и, судя по выражению его лица, ждал, что в любой момент кто-то может появиться.

К концу игры Блейр почувствовала сильное раздражение. Она подозревала, что мысли Алана о Лиандере отвлекали его от игры.

– Алан, мне начинает казаться, что ты его боишься. Но ведь пока нам удавалось взять над ним верх. – Ты брала над ним верх. Здесь, в деревне, я совершенно беспомощен. Если бы мы встретились в городе, возможно, у меня появился бы шанс.

– Лиандер учился во многих странах. Я уверена, что он прекрасно себя чувствует и на балу, и в седле, – сказала она, отчищая ракетку.

– Человек эпохи Возрождения? – язвительно спросил Алан.

Блейр взглянула на него:

– Алан, ты как будто злишься? Ты же знаешь мое отношение к этому человеку.

– Да? Я знаю только следующие факты: как-то раз ты поехала вместе с ним и это закончилось совместно проведенной ночью, в то же время, когда я дотрагиваюсь до тебя, ты прекрасно держишь себя в руках.

– Я не собираюсь слушать подобные речи, – ответила Блейр.

Он поймал ее за руку.

– Ты предпочитаешь услышать это от Вестфилда? Ты предпочитаешь, чтобы здесь был он – со своим шестизарядным револьвером и способностью провести легковерного студента-медика?

Она бросила на него холодный взгляд:

– Отпусти мою руку.

Он повиновался незамедлительно, вся его злость улетучилась.

– Блейр, извини, я не имел в виду ничего такого. Просто я так устал выглядеть дураком. Я устал сидеть в своей комнате в гостинице и дожидаться разрешения встретиться с твоими родителями. Я чувствую себя нежеланным, не то что Вестфилд.

Она почувствовала раскаяние. Его резкость абсолютно понятна и оправданна. Блейр приложила ладонь к его щеке.

– Я мечтала уехать с тобой в первый же день, но ты захотел участвовать в состязании. Ты согласился на него, и теперь мое будущее, как врача, под сомнением. Я не могу уехать из Чандлера до двадцатого. Но поверь мне – я уеду с тобой.

Он проводил ее, и они расстались за квартал до дома. Его напряженность не исчезла, он волновался. И никакие увещевания Блейр, казалось, не могли рассеять его озабоченность.

Дома Блейр поднялась к себе в комнату, довольная, что хоть на этот раз ее мать не представила ей детальный список цветов и конфет, присланных Ли за время ее отсутствия. Опал лишь ласково кивнула ей и вернулась к своему шитью.

Остаток дня, в отличие от утра, Блейр твердо решила провести без слез. Поэтому она растянулась на кровати и попыталась прочесть главу об ожогах из книги, данной Аланом.

В три часа с подносом еды пришла горничная Сьюзен:

– Миссис Гейтс велела принести это вам и спросить, не нужно ли еще чего.

– Нет, – безжизненно ответила Блейр, отодвигая еду подальше.

Сьюзен остановилась у двери, водя фартуком по косяку:

– Вы, конечно, слышали про вчерашнее?

– Про вчерашнее? – спросила Блейр без особого интереса.

Как мог Алан подумать, что Ли ей интересен? Неужели она недостаточно ясно дала понять всем, причастным к этой истории, что она не желает иметь с ним дела?

– Я подумала, что поскольку вы уже спали, когда вернулась мисс Хьюстон, а утром ушли так рано, то могли и не слыхать про то, что устроил вчера мистер Таггерт на приеме в саду. Как он унес оттуда мисс Хьюстон, а потом вернулся, и я могу сказать, что ваша матушка почти в него влюбилась, и он собирается купить ей розовый поезд.

Теперь Сьюзен удалось завладеть вниманием Блейр.

– Подожди, подожди, расскажи-ка все по порядку. И она, поджав ноги, уселась поудобнее и начала поглощать стоявшую перед ней еду.