Лёд и пламя 1-2

– Больше ты так не думаешь? – спросила Блейр. Щеки Хьюстон порозовели.

– Только не с Кейном, – прошептала она.

– Ты действительно его любишь? – спросила Блейр, все еще до конца не веря. – И тебя не волнует его громогласность и другие женщины?

Блейр готова была откусить себе язык.

– Какие другие женщины? – спросила Хьюстон, сузив глаза. – Блейр, тебе лучше сказать мне.

Блейр глубоко вздохнула. Если бы она сказала Хьюстон об этом до свадьбы, это было бы нормально, но сейчас уже слишком поздно.

Хьюстон наседала:

– Если ты опять начнешь устраивать мою жизнь, как сегодня утром, между нами все будет кончено. Я уже взрослая, ты что-то знаешь о моем муже, и я хочу знать, что это.

– Я видела, как он целовал в саду Памелу Фентон прямо перед свадьбой, – на одном дыхании выпалила Блейр.

Хьюстон слегка побледнела, но не потеряла над собой контроль.

– Но он все равно вернулся ко мне, – прошептала она. – Он видел ее, целовал ее, но женился на мне – ослепительная улыбка осветила ее лицо. – Блейр, ты сделала меня счастливейшей из женщин. Я сейчас же должна найти своего мужа и сказать ему, что я его люблю и надеюсь, что он простит меня.

Она внезапно замолчала.

– О Блейр, ты совсем его не знаешь. Он такой хороший человек, щедрость его – естественна, он сильный, поэтому люди тянутся к нему, но он… – она закрыла лицо руками, – он не переносит, когда его ставят в неловкое положение, а мы унизили его перед лицом всего города. Он никогда не простит меня. Никогда!

Блейр направилась к двери.

– Я найду его и объясню, что это целиком моя вина, что ты не имеешь к этому никакого отношения. Хьюстон, я не имела ни малейшего представления, что ты хочешь стать его женой. Я просто не могла вообразить, что кто-то согласится жить с подобным человеком.

– Думаю, что тебе больше не о чем беспокоиться, потому что он меня просто-напросто бросил.

– А как же гости? Он не мог уйти вот так.

– По-твоему, он мог остаться и слушать, как люди смеются над тем, что Лиандер не мог решить, кого из близнецов выбрать? Никому и в голову не пришло, что Кейн тоже имел право выбора. Кейн думает, что я все еще люблю Ли, ты думаешь, что я люблю Ли, и мистер Гейтс считает, что я выхожу за Кейна из-за его денег. Мама – единственный человек, который понимает, что я полюбила.., первый раз в жизни.

– Что я могу сделать, чтобы исправить положение? – прошептала Блейр.

– Ты ничего не можешь поделать. Он ушел. Оставил мне дом и деньги и ушел. Но на что мне этот большой, пустой дом, если его в нем не будет? – она села. – Блейр, я даже не знаю, где он. Может быть, он уже на пути в Нью-Йорк.

– Скорее всего, он в своей хижине. Женщины повернулись и увидели в дверях друга Кейна, Эдена.

– Я не подслушивал. Когда я увидел, что произошло во время брачной церемонии, я понял, что он придет в ярость.

Хьюстон перекинула шлейф своего свадебного платья через руку.

– Я иду к нему, чтобы объяснить, что произошло. Я скажу, что моя сестра настолько влюблена в Лиандера, что думает, что и я тоже" – она оглянулась на Блейр и улыбнулась. – Меня очень обидело, что ты подумала, что я выхожу замуж из-за денег, настолько низко я якобы пала. Но я благодарна за твою любовь ко мне, которая могла заставить тебя пожертвовать самым для тебя дорогим.

Она быстро поцеловала сестру в щеку. Блейр на мгновение прильнула к Хьюстон.

– Хьюстон, я ничего не знала о твоих чувствах. Как только прием закончится, я помогу тебе собраться и… Со смехом Хьюстон отодвинулась от нее:

– Нет, моя дорогая, деловая сестричка, я уезжаю прямо сейчас. Мой муж для меня важнее нескольких сотен гостей. Тебе придется остаться и ответить на все вопросы относительно того, куда мы с Кейном делись.

– Но, Хьюстон, я ничего не знаю о таких внушительных приемах.

Хьюстон остановилась на пороге рядом с Эденом.

– А я знаю. Мне помогло мое «бесполезное» образование, – проговорила она, потом рассмеялась. – Блейр, все не так трагично. Приободрись, возможно, случится массовое пищевое отравление, а как справиться с этим, ты знаешь. Удачи, – пожелала она и исчезла.

А Блейр осталась одна, полная ужаса при мысли о грандиозном, изысканном приеме.

– Какой же я была дурой, что обругала школу Хьюстон, – пробормотала она, поправляя платье и пытаясь поглубже вздохнуть, стянутая тугим корсетом, и вышла из комнаты.