Роза Йорков

– Невозможно остаться равнодушным к столь соблазнительному предложению, – отвечал он. – Почему бы нам и в самом деле не быть друзьями?

– Не правда ли? И вы отыщете для меня то, о чем я так мечтаю? Видите ли, князь, прося вас, чтобы вы совершили для меня маленькое чудо, я прекрасно понимаю, каких трудов вам это будет стоить! Но я повинуюсь глубинному, я бы сказала, – животворному импульсу! Вы сами можете убедиться, что бриллиантов у меня хватает, – и она небрежным жестом указала на переливающийся каскад камней, украшавший ее декольте, – но это все современные камни, а мне хочется иметь один, хотя бы один, который обладал бы душой... подлинной историей!

– Я не уверен, что ваше желание оправдано. Камни, пришедшие к нам из глубины веков, зачастую хранят в себе память о крови, слезах и бедах, которым послужили причиной, и если...

Ава прервала его взмахом руки.

– Кое-кто считает, что у меня множество недостатков, но пока никто еще не упрекнул меня в недостатке храбрости! Я не боюсь ничего, и тем более проклятий, которые связывают со знаменитыми драгоценностями. Они существуют только в воображении простолюдинов! С тех пор, как свекор подарил моей кузине «Санси», она ничуть не пострадала, скорее наоборот, – расцвела! Итак?

– Что я могу вам на это сказать? Я знаю один старинный камень, ограненный, не менее примечательный, чем тот, что не дает вам покоя. Скорее всего он принадлежал английской короне, прежде чем перейти в руки кардинала Мазарини. Я говорю: «скорее всего», потому что не могу предоставить вам никаких подтверждений, что это именно тот камень. Но если это тот самый, то с 1792 года о его судьбе ничего не известно.

– Мария-Антуанетта могла его носить?

– Думаю, да, но все это только в том случае...

– Не повторяйте все время одно и то же! Где он находится?

– В Венеции, у одной моей старинной приятельницы.

– Значит, завтра мы с вами уезжаем в Венецию и...

Альдо с улыбкой посмотрел на свою спутницу. Красивое лицо мгновенно преобразила страсть: черные глаза искрились, ноздри трепетали, она торопливо несколько раз облизала языком внезапно пересохшие губы.

– Нет, мы никуда не уезжаем, потому что владелица хочет, чтобы продажа осуществилась в величайшей тайне. Ваше присутствие привлечет слишком большое внимание...

– В таком случае поезжайте вы! Или пусть бриллиант привезут сюда! Я не знаю, как вы это осуществите, но постарайтесь сделать так, чтобы я его увидела! Кстати, как он называется?

– «Зеркало Португалии»... Послушайте, леди Ава! Я попробую попросить моего управляющего, которому всецело доверяю, привезти сюда камень, однако прошу одного – наберитесь терпения: с камнем такой ценности не разъезжают по Европе, не предприняв хоть каких-то мер предосторожности. И в особенности я прошу вас не говорить о нем ни единому человеку! Иначе переговоры между нами будут невозможны. Я не хочу, чтобы моему управляющему грозила хоть малейшая опасность. Вы меня поняли?

Леди Риббсдейл посмотрела прямо в светлые глаза Морозини и с неожиданной силой крепко сжала ему руку.

– Даю вам слово! Я передам вам в «Ритц» записку, чтобы вы знали, когда и где сможете меня найти. В любом случае я заранее вас благодарю за то, что вы стремитесь доставить мне удовольствие. А теперь пойдемте выпьем чего-нибудь покрепче. После стольких волнений мне это просто необходимо.

Разговор князя с прекрасной американкой проходил в зимнем саду, продолжавшем гостиную, где все еще развлекала гостей хозяйка дома. Теперь, болтая о пустяках, они покинули его. И только тогда, когда Морозини и Ава отдалились на порядочное расстояние, из-за высоких зеленых кустов, покинув свое убежище, вышел Мориц Кледерман. Он уселся в плетеное, одетое в цветной кретоновый чехол кресло, вытащил из внутреннего кармана смокинга сигару и, удобно откинувшись на спинку, с наслаждением закурил. На его губах блуждала насмешливая улыбка.

Уже в такси, возвращаясь в гостиницу, Адальбер и Альдо возобновили прерванный разговор.

– А теперь, будь любезен, объясни мне, что ты имел в виду, когда сообщил мне, что войдешь в дом Фэррэлса с моей помощью или без нее? – возмущенно спросил Адальбер.

– Не понимаю, каких еще объяснений ты требуешь, – проворчал Морозини. – Мне кажется, что я высказался достаточно прямо и ясно. Могу только добавить, что предпочел бы осуществить это с твоей помощью. У меня, к сожалению, нет твоих слесарных талантов.