Новобрачная

– Как бы вы могли меня узнать? – грустно спросила она. – Мы совершенно чужие люди. И вы не можете понять, что пережила я в этом доме, где чувствовала себя у себя и могла быть самой собой… Не думайте, что я пытаюсь защищаться, – добавила она, увидев, что он собирается ее перебить. – Я прощу вас иметь в виду только одно: после смерти отца единственный, кто заботился о моем благополучии, был дедушка. К сожалению, мы встретились с ним слишком поздно, и до последнего морского путешествия он оставался для меня неким стареющим Людовиком XIV, которого я по определенным дням должна была навещать.

– Я думал, вы любили его?

– Я полюбила его, когда открыла его… позже – слишком поздно! А теперь… я должна оставить вас, чтобы немного привести себя в порядок и… – Ну конечно же. Мадам Дюрюи должна была уже приготовить для вас комнату вашей бабушки…

Он вышел наконец из своего зеленого укрытия и протянул ей руку.

– Простите меня, если я чем-нибудь вас обидел. Прошу считать мою въедливость проявлением… преданности. Кроме того, признаюсь, я всегда презирал маркиза де Варенна…

В этот момент появилась домоправительница и объявила, что ванна готова. Дербле обратился к ней:

– Будьте столь любезны и снимите мерку с нашего милого привидения. И размеры всего прочего.

– Я как раз хотела вам сказать об этом, господин Оливье. У нашей молодой особы почти нечего надеть, кроме ее драгоценностей…

– Если вы доверите мне это дело, я постараюсь купить все необходимое. А пока я покидаю вас, но вечером приду снова.

– Вы пообедаете со мной?

– Благодарю вас, не сегодня. Впрочем, я приду кое с кем, кто может быть нам очень полезен. К счастью, де Варенн все еще в Италии, где он руководит «поисками», но собирается скоро вернуться.

– А мой дядюшка? Мне так хотелось бы увидеть его.

– К сожалению, он в Египте. Я постарался предупредить его, отправив телеграммы во все гостиницы… Ну, до вечера!

Комната бабушки, отделанная в стиле ее молодости, скорее подошла бы императрице Евгении, супруге Наполеона III. Мелани просто потерялась там, когда после ванны оказалась в этом мире розового бархата, пестрых ковров, глубоких кресел с подушками и кисточками. Над всем этим возвышалась кровать черного дерева, инкрустированного медью, столь огромная, что хрупкая фигурка Элодии Депре-Мартель просто терялась там, когда рядом не было могучего супруга. Кроме того, судя по обстановке комнаты, бабушка была большой мерзлячкой, да Мелани и до того знала об этом, ибо никогда не видела бабушку без ее многочисленных шалей, ее знаменитых кашмирских платков, которых у нее была целая коллекция.

Один из них, глубокого красного цвета с золотой нитью, и накинула Эрнестина на плечи Мелани. Ей пришлось натянуть серое шелковое платье бабушки, которое не сходилось на спине. Молодая особа была гораздо выше и полнее своей бабушки. Чтобы удлинить платье, горничная приспособила большой волан из гофрированного муслина от другого туалета.

Получилось довольно мило, но, разглядывая себя в большое зеркало, Мелани не могла не задать себе вопрос о том, будет ли она когда-нибудь носить платья не только сшитые для нее, но и по ее вкусу, ибо Оливье Дербле отправился с намерением обновить ее гардероб. Остается подождать, чтобы увидеть, во что это выльется.

По ее просьбе Сомс проводил ее в кабинет деда, где был установлен один из телефонов (второй стоял в вестибюле), и, поскольку она еще никогда не пользовалась этим изобретением, то попросила Сомса соединить ее с нужным номером. Она протянула ему клочок бумаги, на котором Пьер Бо записал парижский номер Антуана. Однако старый слуга напрасно просил барышню звонить и звонить еще, на том конце провода никто не брал трубку.

– Придется смириться, мадемуазель Мелани: никого нет.

– Попробуем еще раз, попозже, – но поскольку беспокойство, внушенное ей откровениями Пьера Бо, возрастало, она попросила Сомса позвонить в редакцию газеты «Матэн» и попросить к телефону господина Лартига. Увы, тоже безуспешно: журналиста не было в Париже. Мысль о том, что он, возможно, уже уехал на озеро Комо, несколько успокоила Мелани. Если это так, то он встретился с Антуаном, и тот пока не попал в лапы врага.

Она попросила принести ей сегодняшние и даже вчерашние газеты, но, просмотрев их, не нашла того, чего так опасалась: сообщения о смерти известного художника. В газетах говорилось лишь о предстоящем приезде короля Эдуарда VII, назначенном на 1 мая. Мелани с аппетитом позавтракала среди стеклянных нимф зимнего сада, ибо большая столовая показалась ей слишком огромной. Она завтракала в одиночестве, читая «Фигаро», приставленную к графину, как делал Антуан, когда у него было дурное настроение и он не хотел ни с кем разговаривать. Ее заинтересовало подробное описание королевской яхты «Виктория и Альберт», на которой новый монарх Англии путешествовал по Средиземному морю в сопровождении своей обычной свиты, исключая министра иностранных дел, вместо которого с ним был лорд Хардинг, «прекрасный дипломат и великосветский человек». Она прочла также, что президент Лубе и господин Делькассэ, нынешний обитатель Кэ д'Орсэ, решили, несмотря ни на что, сыграть на старой популярности Эдуарда до его коронации, чтобы наладить мосты «сердечного согласия», которое в течение бесконечного правления его матери было до сих пор невозможно.