Пропавшая леди

— Но зачем ему устраивать все это? — взмолилась Риган.

— Ты неоднократно говорила, что Трэвис ни о чем у тебя не спрашивал, а говорил лишь, что и как следует делать. Если мне не изменяет память, во время церемонии бракосочетания ты ответила ему «нет», потому что он не просил тебя выйти за него замуж. Теперь он просит, как умеет, и его в этом невозможно винить. А еще ты сказала, что хочешь, чтобы он за тобой поухаживал. — Брэнди поднялась, широко улыбаясь. — Это ухаживание, несомненно, войдет в анналы истории.

Риган, сама того не желая, начала улыбаться.

— Мне ведь хотелось всего лишь немного шампанского и несколько роз.

Брэнди, вытаращив глаза, приложила палец к губам:

— Ради Бога, не упоминай о шампанском. Этак ты можешь вызвать потоп!

Риган хихикнула:

— Похоже, он ничего не умеет делать в меру.

— Не поверю, что тебе хотелось бы, чтобы было по-другому, — серьезно заявила Брэнди. — Я бы все отдала, чтобы оказаться на твоем месте.

— Мое место занято записками, — с кислой миной сказала Риган.

Расхохотавшись, Брэнди направилась к двери.

— Приготовься лучше к встрече с народом. Все они с нетерпением ждут тебя.

Услышав эти слова, Риган издала глубокий стон. У Трэвиса все, начиная с его могучего тела и кончая огромными домом и плантацией, было поистине крупномасштабным, так разве можно было надеяться, что его ухаживание будет другим?

Она извлекла голубую ленту из мусорной корзины и аккуратно сложила ее. Когда-нибудь она покажет ее своим внукам. Решительно расправив плечи, она вышла из кабинета, и направилась туда, где собрались люди.

К тому, что ее там ждало, она не была готова. Первой она увидела бабушку миссис Эллисон, восседавшую в кресле и улыбающуюся одной стороной лица, потому что другая сторона осталась парализованной после удара.

— Я очень рада, что вы собрались здесь, — вежливо сказала Риган, как будто она разослала им приглашения.

— Семьсот сорок две розы! — громко сказал какой-то мужчина. — Причем последняя, изготовленная из хрусталя, прибыла сюда прямиком из Европы.

— Удивительно, как ему удалось доставить ее сюда в целости и сохранности.

— Удивительно другое: как ему удалось взобраться ко мне на сеновал! Лестница сломалась два дня назад, и у меня не было времени починить ее. И вот поди ж ты: голубая лента повязана вокруг кипы сена, а на ней просьба, чтобы Риган вышла за него замуж.

Какой-то мужчина нарисовал на стене за стойкой бара вьющуюся розу, а рядом написал: 5 час. 00 мин. — роза; 5 час. 30 мин. — две розы и так далее, вплоть до хрустальной розы в полночь, подведя внизу общий итог. Риган даже не стала спрашивать, кто это сделал и кто позволил ему размалевывать ее стены. Она едва успевала отбиваться от вопросов.

— Риган, правда ли, что этот человек — отец Дженнифер, но вы с ним не состоите в браке?

— В то время, когда родилась Дженнифер, мы состояли в браке, — попыталась объяснить Риган, — но я была несовершеннолетней и…

Она не договорила, потому что кто-то прервал ее следующим вопросом:

— Я слышал, что этому Трэвису принадлежит половина штата Виргиния.

— Не совсем так. Всего около одной трети. — Сарказм, прозвучавший в ответе, ничуть не охладил их интереса.

— Риган, мне не нравится, что этот человек оставляет записки в моем личном сейфе. У меня там хранятся частные документы, конфиденциальность которых я обязался гарантировать. Мое слово, данное клиенту, священно.

Вопросы все продолжались и продолжались, и Риган устала. Вдруг рядом с ней раздался тихий голосок:

— Мама!

Риган взглянула вниз на личико дочери, которая была явно чем-то обеспокоена.

— Пойдем, — сказала она, поднимая дочь на руки, и понесла ее на кухню. — Давай попросим Брэнди приготовить нам ленч и устроим пикник.

Час спустя Риган с дочерью сидели вдвоем возле небольшого ручейка к северу от Скарлет-Спрингс. Они пообедали жареным цыпленком и маленькими вишневыми пирожными.

— Почему папа не приезжает домой? — спросила Дженнифер. — И почему он не пишет мне писем?

Риган впервые поняла, что ее дочь исключена из всей этой суматохи с записками и розами. Ей вспомнилось также, что только в комнате Дженнифер не было никаких записок.