Маньчжурская принцесса

«Робин Гуд» встал на якорь напротив Оперы, с мостика открывался прекрасный вид на Английский бульвар, обсаженный пальмами и лавром – калейдоскопом зеленого, белого и розового, – на новые гостиницы, виллы, огромный пляж и пышную растительность за ним – излюбленное место сыновей туманного Альбиона.

Пройдя по главным улицам города, праздничный кортеж вышел, наконец, на Английский бульвар, теперь его можно было разглядеть даже без бинокля.

Лорд Шервуд снабдил биноклем каждого из приглашенных, так, чтобы все могли любоваться праздником, не боясь быть раздавленным огромной толпой. Воздух наполнился звуками фанфар. Орхидея, как и все, с удовольствием наблюдала за веселой беззаботной толчеей; треск петард напомнил ей китайский Новый год.

– Эти восторги не кажутся вам слишком вульгарными? – раздался голос рядом с ней. – Нужно не бояться потасовок, чтобы находиться там, в толпе. А я хотел бы показать вам завтра праздник цветов на Корсо.

«Граф» Альфиери облокотился рядом на поручень. У Орхидеи замерло сердце: пора вступать в бой. Она слегка улыбнулась, не отрываясь от бинокля.

– Мне уже предложили показать битву цветов. Спасибо, вы очень любезны, но я не люблю толпу, а завтра она наверняка не станет меньше.

– Конечно нет, но само зрелище вам непременно понравится. Его следует смотреть с более близкого расстояния. С террасы гостиницы «Вестминстер», например. Мы могли бы выпить там чая.

– Вы приглашаете меня?

– Со всей официальностью.

– Но почему именно меня? Мы почти не знакомы.

– Вы уверены? А мне кажется, я знаю вас давным-давно.

Орхидея рассмеялась:

– Вот как! Прекрасно! Только что вы не нашли ничего более оригинального, чем спросить, где вы меня видели.

– Если желаете посмеяться надо мной, не стесняйтесь! Нет ничего прелестнее вашего смеха.

– Бог мой! Какие черные намерения вы мне приписываете! Лучше ответьте, пожалуйста, на один вопрос.

– Какой?

– Вчера, сопровождая мадемуазель д'Оврэй, вы были далеки от мыслей обо мне. Тогда откуда этот внезапный интерес? Из-за того, что вам предпочли Григория?

– Вы так не думаете. Я, во всяком случае, надеюсь, – он вдруг стал серьезным. – Надо быть полным идиотом, чтобы сравнивать вас с этой молоденькой девицей. Очаровательной, без сомнения, но неспособной надолго и серьезно привязать мужчину.

– А вот Каланчин думает иначе. Напомню, дрались вы именно из-за нее. Великая честь, нет? Особенно, если она – незаслуженная.

– Стоит ли напомнить, что дрался я против своей воли. Исключительно благодаря стараниям лорда Шервуда.

– Без него вы просто сцепились бы, как грузчики в порту, – сказала Орхидея презрительно, чем заставила покраснеть молодого человека. – Я считаю, чтолорд Шервуд оказал услугу вам обоим. Зрелище в ресторане было крайне забавным и при этом вовсе лишенным какого бы то ни было величия.

– Вы беспощадны! – тихо вымолвил «граф», даже не скрывая ярости. Однако ценой неимоверных усилий все же сдержался. Далее голос его был сама любезность.

– Мы далеко уклонились от начальной темы разговора. Если мне не изменяет память, я пригласил вас на вполне невинную чашечку чая, упомянув о празднике цветов...

– Вы приглашаете меня одну? Прилично ли это? Я ничего о вас не знаю, за исключением того, что вы итальянец, молоды, граф и... весьма очаровательны.

– Ну вот я и дождался от вас лестных слов! О, мадам, я счастлив.

Он действительно выглядел очень счастливым, и Орхидея подумала, в своем ли он уме. Его черные глаза излучали такую радость, как будто он был ребенком, получившим долгожданный подарок. Она презрительно улыбнулась.

– Я польщена. Но вы не ответили на мой вопрос: кто вы?

Реакция Альфиери была мгновенной:

– Примите мое приглашение, и я скажу вам все. Его уверенность не понравилась молодой женщине. Она лукаво улыбнулась и пожала плечами.

– Почему вы решили, что меня это интересует? Простите, я хотела бы выпить еще кофе... Орхидея оставила его и присоединилась к леди Куинборо, слуга-сикх как раз принес ей кофе. Орхидея тоже взяла чашечку и присела рядом с американкой.

– Я хотела поболтать с вами, но этот красавец-итальянец буквально атаковал вас, и я сочла неприличным вмешиваться.

– Это было ошибкой с вашей стороны. Он из тех молодых людей, которые считают, что им все позволено. Но, может, он один из ваших друзей, и вам неприятны мои слова?