Маньчжурская принцесса

– Но с какой целью вы здесь? Пенсон пальцем указал на Орсо Лена.

– Мы разыскиваем этого человека. По всем данным, он только что убил Этьена Бланшара, причем тем же способом, каким ранее убил его брата...

– Неправда! – взревел Грациани. – Виновная перед вами. Мы нашли ее потерявшей сознание рядом с трупом...

– Орхидея! – воскликнула генеральша, обнимая ее и беря под свою защиту. – Моя бедная девочка! Зачем только ты приехала в этот ужасный город?

Но Орхидея не успела ответить. С безумными глазами, готовая вцепиться в лицо, на нее бросилась Аделаида.

– Ты, ты убила моего Этьена, грязная китаянка, как до этого ты убила моего Эдуарда!.. Я задушу тебя...

Она могла бы осуществить угрозу, если бы Пенсон и Лартиг вовремя не схватили ее и не заставили остановиться. Лицо этой все еще красивой женщины дергалось в судорожных конвульсиях, дышало ненавистью и злостью. Оказавшись в руках двух мужчин, она вырывалась, как фурия, пытаясь даже укусить их руки. Испытывая ужас и отвращение, Орхидея теснее прижалась к мадам Лекур и, дрожа, наблюдала за этой женщиной, одержимой всеми демонами зла. Она никогда не думала, что та может дойти до такой степени необузданности.

Свара продолжалась бы и дальше, если бы не вмешалась генеральша. Усадив Орхидею на стул, она подошла к группе, в центре которой извивалась ее кузина, сняла перчатки и отвесила ей несколько звонких пощечин, после которых та тут же затихла.

– Посадите ее в кресло, – посоветовала кузина, – и дайте ей выпить чего-нибудь крепкого! В конце концов, она только что услышала о гибели своего сына, так что ее срыв вполне понятен.

Ее совету последовали. Воспользовавшись наступившей паузой, комиссар Россети потребовал от своего подчиненного, чтобы тот отчитался о случившемся. Счастливый от того, что ему довелось говорить в такой аудитории, Грациани с красноречием приступил к изложению своей точки зрения на происшедшее. Несколько раз Лартиг и Пенсон пытались вставить слово в его рассказ, но каждый раз инспектор властным жестом останавливал их и вынудил дослушать Грациани до конца. Комиссар Ланжевен продолжал молчать.

– А теперь, господа, я слушаю вас, – сказал Россети, бросив взгляд на своего парижского коллегу. – И пожалуйста, говорите по одному.

Рассказ Пенсона оказался кратким. Наоборот, журналист говорил долго, стремясь не упустить ни одной подробности. Тем не менее, когда он дошел до выводов и заявил, что, по его мнению, виновность Орсо Лена не вызывает никаких сомнений, комиссар предложил ему придерживаться фактов. И все же Лартиг заявил.

– Видимо, не я один так думаю. Иначе почему этот человек находится сейчас под охраной полицейского. Полагаю, что вы арестовали его в тот момент, когда он входил сюда?

– Вам не следует предполагать что-либо. Сейчас я хотел бы выслушать, что скажет эта юная дама, особенно о том, что только что произошло... Но прежде всего, мадам, кто вы такая?

Сидевшая рядом с Орхидеей мадам Лекур тут же положила ей руку на плечо, как бы демонстрируя, что она находится под ее покровительством.

– Учитывая то, что устами инспектора против вас выдвинуто обвинение, вы можете требовать допроса в присутствии адвоката, моя бедная крошка. Комиссар – это еще не судья.

– Несомненно, но когда ему отказываются отвечать, тогда уж точно отправляются к судье, – едко заметил Россети. – К тому же, я в любом случае могу настаивать на том, чтобы эта дама предъявила мне свои документы.

– Я отвечу на ваши вопросы, – сказала Орхидея, чувствуя, что ее наполняет ощущение спокойствия и уверенности в себе. – К тому же у меня нет никаких оснований лгать, ведь по меньшей мере три человека из здесь присутствующих знают меня. До того как я встретила Эдуарда Бланшара, я принадлежала к маньчжурскому императорскому дому, я была... принцессой, а наша императрица занимала в моем сердце место второй матери. Сегодня же я только вдова Эдуарда Бланшара...

– А стало быть, именно вас первоначально подозревали в его убийстве, не так ли?

– Именно так.

– Что касается этого обвинения, то комиссар Ланжевен только что указал на его беспочвенность, и мы не станем к нему возвращаться. Однако ваше последующее поведение кажется по меньшей мере странным. Вы ведь приехали в Ниццу под вымышленным именем?

– Совершенно верно.

– Но почему?