Князь Ночи

– Теперь, – холодно произнес он, – не время и не место семейным раздорам! Вы не в себе, и я давно об этом знаю, но по крайней мере сегодня постарайтесь вести себя как разумный человек. Мы продолжим наши объяснения позже…

Именно в этот миг Гортензия представила себе, во что выльются ближайшие дни, и подумала: настал подходящий момент подвигнуть вперед осуществление ее прожекта.

– Дядя… – начала она. Однако он тут же поправил ее:

– Отныне и впредь вам придется называть меня отцом. Не забудьте, что с сегодняшнего дня вы – моя дочь…

Она не ожидала этого и сразу почувствовала, что не сможет произнести слово «отец». Но, не желая его задеть, она счастливо извернулась, найдя лазейку, и с виноватой улыбкой произнесла:

– Все так, но надо дать мне время привыкнуть. Я только хотела вам сказать, что мне желательно отправиться в Париж, и как можно скорее. Разумеется, вместе с Этьеном. Поскольку теперь он мой муж, я думаю, настало время показать его совету банка. Ко всему прочему, я весьма удивлена, что не вижу здесь поверенного моего отца, господина Верне…

– Господин Верне более не принадлежит к числу служащих банка Гранье. Я забыл предупредить вас, что король назначил туда нового управляющего. Успокойтесь, – прибавил он, видя, что она готова запротестовать, – речь идет о бывшем друге вашего покойного отца, принце де Сан Севере, в прошлом – бонапартисте, впрочем, весьма близком к Орлеанской ветви королевского семейства.

– Но по крайней мере меня могли бы известить. Я с большим уважением отношусь к господину Верне, и отсюда следует, что мне еще настоятельнее необходимо отправиться с супругом в столицу, чтобы уладить там мои дела.

Смех маркиза неприятно отдался в ее ушах.

– С вашим супругом? Дорогая, он совершенно неспособен быть вам хоть чем-либо полезным в столь важных обстоятельствах. Что касается вашего отъезда в Париж… Здесь нет повода для спешки. Напротив, мне кажется, вам пора узнать, каковы истинные причины, вынудившие меня навязать вам этот столь неприглядный, по вашему мнению, союз. Лозаргу надобен наследник, и вы оба останетесь здесь до тех пор, пока он не появится на свет. После этого я дам вам полную свободу отправляться, куда вам будет угодно.

И пока Гортензия, у которой перехватило дыхание от ярости и разочарования, ни слова не говоря, сверлила его глазами, он снова разразился смехом:

– Да что вы в самом деле! От вас ведь потребуется лишь несколько месяцев терпения? Вы же, как я понимаю, хотите иметь детей? Так вот, чем раньше вы наградите меня внуком, тем скорее отправитесь в столицу. Думаю, дражайший мой Этьен, что было бы уместно посоветовать вам взяться за дело этой же ночью. Дети, зачатые в радости, всегда самые удачные! Остается надеяться, что вы умеете их делать!

Этьен мертвенно побледнел так, что Гортензии в испуге почудилось, что он вот-вот рухнет к их ногам. Действительно, он зашатался, как молодое деревцо под ветром, и она инстинктивно вытянула руку, чтобы его поддержать. Но внезапно он повернулся к ним спиной и побежал в направлении замка.

– Как вы можете так его унижать? – возмущенно вскричала она. – Это же ваш сын!

– Случаются моменты, когда я начинаю в этом сомневаться. Он – порядочный олух. Что касается вас, я нахожу, что вы слишком добры, вставая на его защиту. Не вступись я – он бы бросился с вами прямо в огонь…

– Неужели вы могли вообразить что-либо подобное? Надо быть вовсе не в своем уме.

– Так именно об этом я вам и толкую. Поверьте, он вполне способен подвергнуть вас риску ужасающей смерти только для того, чтобы мне досадить. Но хватит. Забудем об этом, вам пора идти сажать ваш можжевельник. Все уже готово, вот и кузина как раз идет сюда вместе с нашими друзьями. Однако же вам придется проделать все это одной.

И вправду, мадемуазель де Комбер с лопатой в руках появилась перед новобрачной. В нескольких шагах от нее уже лежал кустик у ямы, вырытой Пьерроне, который стоял тут же, готовый прийти на помощь, если девушка окажется слишком неопытной в этом деле. Но Гортензии теперь не терпелось поскорей покончить с церемонией. Бестрепетной рукой она взяла растение, установила его в яме и засыпала корни землей так, словно всю жизнь только этим и занималась. Окружающие сопровождали ее действия рукоплесканиями. Закончив, она вылила на куст ведро воды, схватила бокал вина, который ей предложили выпить за здоровье будущих Лозаргов, и разом осушила его под восторженные крики, прозвучавшие с удвоенным пылом.