Великолепная маркиза

– Предприняли шаги? Что это значит, господин герцог?

– Я отдал в муниципалитет мою цепь ордена Святого Духа, грамоту гранда Испании и грамоту императора Карла Великого, дарующую мне титул принца Святой империи. Но если такой ценой я могу сохранить жизнь тем, кого я люблю, то я готов на такие жертвы!

Он произнес это таким беззаботным тоном, что Анна-Лаура не смогла сдержать улыбки:

– Я еще не встречала человека, который с такой легкостью отказался бы от достойных титулов, дорогой герцог!

– Мой друг, я отказался от них не навсегда и собираюсь когда-нибудь вернуть все это. Вы уже уезжаете? – спросил он, видя, что Анна-Лаура встала.

– Да, мне пора. Вы позволите задать вам еще один вопрос?

– Прошу вас!

– Почему вы ни разу не привезли ко мне адмирала Поль-Джонса, хотя ваши рассказы о нем пробудили мое любопытство?

– Потому что, несмотря на состояние его здоровья, он бы стал за вами ухаживать и ему пришлось бы иметь дело с маркизом. Именно из-за состояния его здоровья...

– Ухаживать за мной? У вас богатое воображение. Разве адмирал ухаживал за всеми молодыми женщинами?

– Нет, только за самыми красивыми.

– Но я некрасива.

– Это вы так полагаете. Но дайте возможность другим судить об этом.

– И потом, мой супруг не настолько интересуется мною, чтобы драться из-за меня на дуэли.

– Вы заблуждаетесь, мадам! Я не знаю, способен ли Жосс де Понталек на страстную любовь, но у него слишком развито чувство собственника. А вы его жена. Иными словами, ему принадлежат и ваше тело, и ваше состояние, и он никогда не позволит другому охотиться на его территории. Доказательством тому служит его упорное желание запереть вас в особняке на улице Бельшас.

– Может быть, это потому, что он меня любит и боится за меня? – прошептала Анна-Лаура с такой надеждой в голосе, что у старого герцога сжалось сердце.

– Не мне судить, в конце концов возможно и такое, но не забывайте, моя дорогая, что нет худшего ревнивца, чем тот, кто ревнует, но не любит. Ах да, кстати! Вы приехали в кабриолете, а это очень неблагоразумно. Люди из народа ненавидят эти экипажи, и я не понимаю, почему ваш супруг уступил его вам. Если еще раз соберетесь ко мне приехать, то непременно возьмите фиакр. Это безопаснее и надежнее. А еще лучше не приезжайте вовсе. Я сам буду навещать вас каждые два дня, как в те времена, когда давал вам уроки. Согласны ли вы терпеть и дальше мое общество?

Анна-Лаура оживленно улыбнулась:

– Вы мне доставите огромное удовольствие! Это будет почти совсем как в старые времена, верно?

Воспоминание о прошлых счастливых днях подействовало как всегда. Выходя из особняка герцога Нивернейского, Анна-Лаура едва сдерживала слезы умиления.

Сильвен развернул кабриолет, но они успели проехать совсем немного, когда выяснилось, что с улицы Турнон им не выбраться. Неожиданно собравшаяся толпа перегородила выезд на площадь. Сильвен не успел среагировать, а здоровый детина в засаленном красном колпаке с высокой кокардой ловко и сноровисто ухватил лошадь под уздцы. В ту же секунду другой мужчина, худой, высокого роста, растянулся под кабриолетом, притворяясь, что экипаж сбил его. И сразу же раздались гневные возгласы:

– Долой кабриолеты! Позор потаскухе, которая вообразила, что может запросто давить простых людей! Сожжем их! Еще одна шлюха, которая считает, что ей все можно! Мы ее проучим!

Не прошло и нескольких секунд, как сопротивляющегося Сильвена стащили с козел. Возбужденные и нетерпеливые мужчины выпрягли лошадь, краснолицый здоровяк уселся на нее верхом и увел в неизвестном направлении. Другие вытащили из кабриолета Анну-Лауру и несчастную Бину, цеплявшуюся за свою хозяйку и голосившую что было сил.

Бледная от страха маркиза молчала, вглядываясь в разъяренную толпу. Женщины грозили ей кулаком, кто-то уже рубил топором экипаж, чтобы устроить костер и бросить туда его хозяйку. Анна-Лаура, казалось, овладела собой, в ее голове билась спасительная мысль. Если ей суждено умереть от рук этих обезумевших людей, она примет смерть с облегчением. Ее измученное сердце наконец успокоится – она наконец соединится со своей дорогой Селиной. С Анны-Лауры сорвали соломенную шляпу и платок из черного муслина, обнажая нежную шею. Какой-то мужчина тут же протянул к ней грязную руку:

– Лакомый кусочек! Может, нам сначала полакомиться, а уж потом его поджарить? Она такая нежная, надушенная...

– Не стесняйся, Люка! Эти девочки совсем не свирепы. Правда, красавица? Покажи-ка нам свои сокровища!