Кречет. Книга III

При дворе кардинала не слишком жаловали.

Мария-Антуанетта, как и мать ее Мария-Терезия, относилась к нему неприязненно, чем доводила Рогана до отчаяния. Несчастный прелат еще в Вене влюбился в свою будущую повелительницу и мечтал играть при ней ту же роль, что и Мазарини при Анне Австрийской. Жанну де Ла Мотт Валуа он принял за благодетельную фею, явившуюся ему, чтобы помочь добиться любви королевы. Не ему ли она говорила, как благожелательно и тайно принимает ее «кузина», как доверчиво слушает ее рассказы. Графиня уверила кардинала, что только она в силах вернуть несчастному прелату покой. Судьба помогала авантюристке: в галереях Пале-Рояля, где обычно назначали свидания все галантные девушки Парижа, «граф» познакомился с молодой проституткой Николь Леге по прозвищу Олива, имевшей поразительное

сходство с Марией-Антуанеттой. Супруги нарядили ее в платье, скопированное с наряда королевы, и поздним вечером привели на свидание с кардиналом в Рощу Венеры в Версале. Роган, обманутый темнотой и любовью, не сомневался, что перед ним Мария-Антуанетта. Он опустился на колени, поцеловал край платья и получил от Оливы прекрасную розу. Потом мнимая королева, послушная знаку супругов де Ла Мотт, не произнеся ни слова, убежала…

С этого достопамятного вечера кардинал ни в чем не мог отказать своему другу Жанне. Графиня сначала выманивала у него деньги, но потом, когда она увидела сказочное колье, заказанное некогда Людовиком XV для госпожи Дюбарри, от которого Мария-Антуанетта отказывалась уже два или три раза, в голове Жанны родилась поистине гениальная идея.

Она убедила кардинала в тайном желании королевы приобрести это необычайное украшение.

Она объяснила ему, что король отказался купить колье, найдя цену слишком высокой, но если какой-нибудь мужчина, достаточно галантный и богатый, совершит это чудо, то его ждет безграничная благодарность королевы. Кардинал не колебался. Да и почему он доложен был сомневаться?

Вот уже несколько недель подряд он получал от королевы нежные и страстные письма. Откуда ему было знать, что писала их не Мария-Антуанетта, а любовник Жанны шевалье Рето де Виллетт…

Кардинал вступил в переговоры с ювелирами королевы и от имени Марии-Антуанетты купил колье, выступая гарантом оплаты. В доме графини он сам вручил колье ложному посланцу королевы, роль которого мастерски сыграл все тот же ловкий господин де Виллетт. Вечером сообщники разломали великолепное украшение, поделили камни и разными дорогами направились в сторону Англии.

Обеспокоенные ювелиры, не получив никакой платы, прибыли в Версаль, чтобы потребовать от королевы уплаты долга. Это произошло 15 августа 1785 года. Час спустя кардинал был арестован по обвинению в воровстве…

Так говорит история, но, как часто бывает, рассказ ее не схватывает всех сторон этого удивительного дела, и Жиль мог добавить в него эпизоды, не подлежащие публичному оглашению в зале суда. Лишь самые верные и молчаливые слуги знали, что граф Эстергази часто приводил графиню в апартаменты королевы, что Мария-Антуанетта находила ее приятной и трогательной и сама разрешила провести маскарад в Роще Венеры. Во время свидания мнимой королевы с влюбленным кардиналом настоящая королева, спрятавшись за решеткой ограды, забавлялась веселым розыгрышем. Но о связи графини де Ла Мотт с графом Прованским знал только Турнемин, и только благодаря ему королева наконец решилась закрыть свои двери перед предприимчивой графиней. Что теперь будет с главными действующими лицами этого фантастического мошенничества? Что будет с Калиостро? Графиня, пылая ненавистью, назвала его имя в числе своих сообщников, чтобы отомстить магу за то, что он пытался противодействовать и даже предупреждал кардинала об опасности…

— Проклятье! — прорычал Бомарше, поскользнувшись на капустной кочерыжке. Он схватил за руку своего спутника и концом трости отшвырнул неожиданное препятствие к стенке дома. — Когда, наконец, начнут убирать отходы этого проклятого города! Без вас я сломал бы себе шею!

И зачем только вы отказались от кареты, мы спокойно в ней доехали бы до Дворца Правосудия. А теперь у нас такой вид, что, боюсь, даже наши пропуска не помогут нам пройти в зал заседания.

— В карете мы не сможем проехать сквозь плотную толпу. Кроме того, идти недалеко и вам полезно подвигаться… Но, сударь, откуда этот противный запах?! Ни на полях сражения, ни в индейских лагерях я не встречал такого зловония!