Звезда для Наполеона

– Но я ни в кого не влюблена! Что за глупость, в конце концов. Если бы у вашего сира была хоть капелька порядочности, он сказал бы вам, что, убрав Феркока из моей комнаты, он остановил настоящую баталию.

Сильный приступ кашля у Фуше прервал ее слова. Его бледное лицо под ночным колпаком стало кирпично-красным. Он торопливо открыл ящик бюро, достал пузырек и ложку и проглотил порцию густого сиропа. Марианна воспользовалась этой фармацевтической интермедией, чтобы перевести дух. Когда министр оправился, он признал:

– Действительно, он сказал мне, что вы, похоже, защищались, но любовные игры бывают иногда более бурными, чем можно себе представить, и я знаю женщин…

Пришел черед Марианны покраснеть. Она поспешно перебила его:

– Ни о каких любовных играх не могло быть и речи, по крайней мере для меня. Во время моего отсутствия этот нахал спрятался под кроватью. И вылез оттуда, когда я легла и собиралась уснуть. Следовательно, я подверглась нападению… и не пойму, какая необходимость вынудила везти меня среди ночи сюда, чтобы прослушать лекцию о морали… вашей личной морали, разумеется.

Впервые на губах Фуше появилось подобие улыбки.

– Хорошо, в данном случае я охотно верю: вы стали жертвой вашего очарования. Это недоразумение. Но после всего должен сказать, что наша встреча была не бесполезной: она позволяет мне, по крайней мере, передать вам некоторые указания, которые вы будете, надеюсь, неукоснительно выполнять.

– То есть?

– Никаких возлюбленных… кроме князя! – прошептал Фуше, соединяя кончики пальцев и внимательно разглядывая их, что не позволило ему заметить полный ненависти взгляд собеседницы.

– Никакого князя! – поправила она решительным тоном. – Бесполезно питать иллюзии на этот счет, господин герцог. Князь полон доброжелательства ко мне, но все его помыслы направлены к другой.

– К герцогине Курляндской, я знаю, но это не мешает! Герцогиня приближается к пятидесяти, а вам еще нет двадцати! Разве вы не нравитесь нашему другу? По-моему, я заметил противоположное! И вам даже удалось пленить неприступную мадам де Перигор, что является подлинным подвигом!

– Мне действительно кажется, что я понравилась его сиятельству, – с серьезным видом начала Марианна. – Но не в этом дело. Даже если князь влюбится в меня, я ему не уступлю.

– Это по какой же причине?

– По самой простой: я не люблю его. А я пообещала себе никогда не принадлежать мужчине, в которого я не влюблена.

– Как это романтично, – издевательски ухмыльнулся Фуше. – И вы ни в кого не влюблены?

– Ни в кого!

– Даже в… этого американца, с которым вы так долго пробыли, запершись в павильоне?

Марианна вздрогнула. Он это тоже знал! Поистине, сведения поступали сюда мгновенно, и пытаться скрыть хоть что-нибудь от министра полиции бесполезно! Это рождало неприятное ощущение, что твоя жизнь протекает на своего рода открытой, освещенной со всех сторон витрине, лишенной укрытия… В любой час, в любом месте у Фуше были глаза и уши, работавшие на него…

Лицо девушки непроизвольно ожесточилось.

– Особенно в него! – наконец ответила она взволнованно. – Дело идет не о любви между нами… а о старых счетах, которые однажды, может быть, будут урегулированы… вас они не касаются совершенно! – добавила она с внезапной яростью.

Говоря эти слова, Марианна впервые почувствовала с недовольным удивлением, что она далека от истины. Хотя в них и не было как будто ничего противоречивого, но в глубине души тайный голос протестовал. Ей было неприятно говорить с этим человеком о Язоне Бофоре. Пусть он и был ее врагом, – он пришел из прошлого, того прошлого, которого никто не смел касаться. Даже если он явился причиной ее разорения, он принадлежал к кругу и времени Селтона. А Фуше нечего было делать в Селтоне.

Впрочем, он ничего у нее не спрашивал. Он с трудом поднялся из кресла, обматывая вокруг тощего тела свои платки и шали.

– Хорошо, – сказал он, – об этом я не буду вас расспрашивать. Но если вы скроете от меня что-нибудь важное, касающееся вашей миссии, будьте уверены, что рано или поздно я об этом узнаю! И вам это обойдется значительно дороже, чем оно стоит. Надеюсь, вы в этом убеждены?

– Совершенно! – холодно ответила Марианна. – И повторяю: то, что происходит между господином Бофором и мною, касается только нас!

– Отлично! В таком случае, как вы, так и я, вернемся в наши постели. Желаю вам доброй ночи, мадемуазель Малерусс!