Король нищих

– Карета направлялась в Версаль, – объявил Дезормо. – В ней была пожилая дама... настоящая дама! В Версале она пробыла более двух часов, после чего вернулась на улицу Сент-Антуан.

– В Версаль? Но куда именно в Версале? Уж не во...

– Вот именно, во дворец. И король находился там, потому что охрану несла рота мушкетеров... Могу ли я теперь пойти спать или должен возвращаться в монастырь?

Погруженный в глубочайшие раздумья, Лафма ограничился тем, что, раздраженно махнув рукой, проворчал:

– Ступай спать!

Чего же хочет король от бабушки мадемуазель д'Отфор? Ведь никому не дано право посетить Версаль без личного приглашения Людовика XIII.

Этот же вопрос задавала себе и старая дама с той минуты, как покинула родовой замок на берегу Луары, справедливо считая, что ответ будет ей дан, и поэтому с твердым спокойствием переступила порог небольшого, увенчанного голубой шиферной крышей дворца из розового кирпича и белого камня, который Людовик XIII в 1624 году повелел выстроить на месте старого замка, принадлежавшего семье де Гонди. Когда король до позднего вечера травил оленей в окрестных лесах, он вместе со своими спутниками приезжал сюда ночевать и спал на полу на соломе, не снимая сапог и завернувшись в плащ. Несмотря на ее богатый опыт жизни при дворе, госпожа де Ла Флот не могла сдержать своего удивления при встрече с королем – настолько изменился король... Людовик XIII выглядел так же ужасно, как и во время болезни в Лионе.

Людовик XIII с детства страдал хроническим воспалением кишечника, которое лишь усугублялось от предписанного королю лечения кровопусканиями и клистирами. Кроме того, король был очень нервным человеком, подверженным внезапным приступам страха и упадка духа. На самом деле главной причиной расстройства здоровья короля было невежество придворных эскулапов. Здоровье Людовика вряд ли отличалось бы от здоровья поджарого и крепкого Генриха IV, если бы в жилах его не текла кровь Медичи. За последний год королю сделали двести пятнадцать клизм и двести двенадцать промываний желудка, а также сорок семь кровопусканий, следуя щедрым предписаниям лейб-медика Бувара. В конце концов все свыклись с худобой и бледностью короля. Однако на этот раз госпожа де Ла Флот ужаснулась: король так сильно похудел, что казалось, будто его мускулы растаяли; кожа приняла свинцово-серый оттенок, глаза ввалились. Людовик XIII до такой степени стал напоминать персонажей с картины Эль Греко, что графиня от испуга едва не перекрестилась: смерть наверняка не заставит ждать себя долгие годы...

Король принял свою гостью в большом кабинете, прилегающем к спальне. Он грелся у огня, но гобелены по стенам с изображениями сцен охоты создавали такую живую, естественную атмосферу, что, казалось, посетители попадали в чащу волшебного леса. Серый бархат камзола, широкий отложной воротник и высокие манжеты из белоснежных накрахмаленных кружев лишь подчеркивали трагическое выражение лица с покрасневшими глазами и красивые руки, некогда очень сильные, а сейчас исхудавшие и ставшие почти прозрачными. Король жестом показал гостье на кресло; неожиданно улыбка словно вернула этому сорокалетнему мужчине, выглядевшему старше шестидесяти, его истинный возраст.

– Я почти не надеялся, что вы приедете, – начал он. – Заставить вас проделать столь долгий путь зимой, да еще в вашем возрасте, это грех.

– Никоим образом, ваше величество! Я всегда любила путешествовать, невзирая на все неудобства, но больше всего меня обрадовал вызов вашего величества... Поэтому я и поспешила прибыть в назначенный час...

Брови Людовика изумленно изогнулись.

– Обрадовал? Мои приказы редко производят подобное впечатление. Более того, вот уже год, как вам действительно не за что меня жаловать. Я отказался доверить вам должность гувернантки дофина, не назначил фрейлиной королевы...

– Если король не счел меня достойной, могу ли я упрекать его за это? – мягко парировала госпожа де Ла Флот. Ее ответ снова вызвал улыбку короля.

– Вы добрая женщина, госпожа де Ла Флот. Наконец, я... я удалил от двора вашу внучку.

– Меня часто удивляло, что ваше величество не сделали этого раньше. Мари умеет быть невыносимой.

Мрачное лицо Людовика просветлело, словно на него упал луч теплого солнца.

– Тем более что я не хотел этого. Я просил ее удалиться на время... Скажем, недели на две!

– Но она ответила, что если уедет на две недели, то не вернется никогда. Кстати, ваше величество, поскольку мы беседуем с вами наедине, могу ли я задать вам откровенный вопрос?