Истинная любовь

— Аликс, милая, по-моему, ты сама не знаешь, о чем говоришь. Во-первых, эта часовня на Нантакете. Чего ради тебе выходить замуж здесь, если только ты не любительница экзотических свадеб? Лететь сюда слишком хлопотно и дорого, подумай о людях. Все мое издательство, разумеется, захочет присутствовать на торжестве, как им прикажешь добираться?

— Твое изда… — Аликс запнулась. — Давай лучше займемся свадьбой Иззи, не возражаешь? Что ты предлагаешь?

— Нужно пригласить всех Кингсли. А новая подруга Кеннета из семьи Таггерт, они в родстве с Монтгомери, так что кое-кого из них тоже следует позвать.

— Ты говоришь о сотнях гостей?

— Ну, полторы сотни точно наберется. — Виктория пожала плечами. — Мы пригласим достаточно народу, чтобы заглушить брюзгливых родственников жениха и невесты.

— А платить будешь ты?

— Конечно. Иззи мне как вторая дочь, а кроме того, мы же не хотим, чтобы она позеленела от зависти, увидев, как ты выходишь замуж в нью-йоркском соборе, в платье со шлейфом четырнадцать футов длиной.

— Могу тебя уверить, никто в здравом уме не станет завидовать такому цирку! Мама, я уже сказала, что ни за что не надену платье со шлейфом, какой бы длины он ни был. На самом деле… — Аликс осеклась, вовремя сообразив, что упоминание о прелестном свадебном платье тети Адди неизбежно привело бы к разговору о Калебе. Она и так чувствовала себя виноватой перед Иззи. Ей не хотелось, чтобы мать снова обрушилась на нее с упреками.

Виктория посмотрела на часы.

— Нам нужно идти. Фредди пригласил меня прокатиться в Сконсет после обеда.

— У вас с ним что-то серьезное?

— Боже, нет! Фредди милый, но с тех пор как умерла его жена, он, похоже, утратил всякий интерес к жизни. — Виктория доверительно наклонилась к Аликс: — Ходят слухи, что его скоро сместят с поста президента Исторического общества Нантакета, поскольку руководитель из него никакой. Он все еще элегантно выглядит в смокинге, но управлять людьми ему не под силу. — Виктория протянула официантке кредитную карточку. — О чем ты так напряженно думаешь?

— Лекси, — медленно произнесла Аликс. — Она знает, кого пригласить на свадьбу Иззи. А Тоби поможет оживить оформление, сделать его наряднее.

— Ах, эти чудесные девочки! Как они? Давай пригласим их куда-нибудь поужинать завтра вечером?

— Я все забываю, что ты знаешь здесь всех и каждого. У них все хорошо.

— Лекси все еще помолвлена с Нельсоном? А Тоби так и не потеряла девственность?

Аликс изумленно вздернула брови.

— Насчет помолвки — уже нет, а что касается Тоби — не знаю.

Виктория подписала чек и, улыбнувшись официантке, оставила щедрые чаевые.

— Никому не говори о Тоби. Она не стала бы делиться этим с другими. Тоби очень разборчивая девушка. Она не хочет совершить ошибку. — Виктория одарила дочь многозначительным взглядом.

— В отличие от меня. Стоит мне встретить великолепного красавца, знаменитого архитектора, и я бросаюсь на него, как ястреб.

Виктория пожала плечами.

— Джаред нравится женщинам, и у него огромный профессиональный опыт. Уверена, позднее, в своей настоящей жизни, ты воспользуешься всем, чему у него научилась. Ты готова? До свадьбы осталось всего две недели, нам нельзя терять ни минуты. Роджер сейчас в Калифорнии, так что Лекси, наверное, свободна и могла бы приняться за дело уже сегодня.

— Ты говоришь о Роджере Плимуте?

— Ну, разумеется, — кивнула Виктория, вставая.

— Откуда ты его знаешь?

— Дорогая, пока ты училась в университете, я не просто сидела дома, полируя ногти. Роджер бывает всюду. Ты видела розовый с белым букет в малой гостиной? Это от него.

— Тот, что занимает весь стол диаметром шесть футов?

— Он самый. Роджер никогда ничего не делает наполовину. Он по-прежнему влюблен в Лекси?

Аликс недоверчиво покачала головой.

— Тебе известны все секреты на этом острове?

— Я не знаю, где лежат дневники Адди, как вышло, что ты танцевала с человеком, умершим две сотни лет назад, и куда ты спрятала записки Валентины.

Аликс весело усмехнулась.

— Приятно слышать, что некоторые вещи людям удается от тебя скрывать.

— Но в конечном счете я все это выясню, — заявила Виктория.

Аликс промолчала, поскольку знала, что мать права.