Но Оубед умер, так и не успев сполна насладиться богатством, ради которого пошел на убийство. Мыльное производство перешло во владение сына Калеба и Сьюзен, женщины, на которой женился Оубед вскоре после исчезновения Валентины. Долгое время семья Кингсли обладала значительным состоянием, но годы спустя Джаред Пятый, бесшабашный гуляка, лишенный делового чутья, продал семейное дело, а вырученные деньги промотал. К тому времени как Джаред Седьмой подрос, от фамильного достояния осталось лишь несколько старых домов, нуждавшихся в ремонте. Да и те едва не пошли с молотка, их удалось сохранить лишь благодаря Калебу и Адди.
— Почему Оубед не уничтожил дневник? — спросил Джаред. — Надо полагать, написав признание в убийстве, он боялся, что тетрадь обнаружат.
Калеб улыбнулся.
— Конечно, боялся, но юная Аликс нашла тетрадь и надежно спрятала.
— Моя Аликс? A-а, ты опять говоришь о реинкарнации.
— Да. Тогда ее звали Алисой. Она была дочерью Джона Кендрикса от первого брака. Парфения…
— Для нас она Джилли.
Калеб улыбнулся.
— Ты прав. Парфения — это Джилли. Значит, я все же чему-то тебя научил?
— И не надейся, — ухмыльнулся Джаред. Может, дед и выглядел теперь иначе, он нисколько не изменился.
Калеб добродушно рассмеялся.
— Парфения, вторая жена Кендрикса, заменила сиротке мать. Юная Алиса любила Валентину, как любит и сейчас. Услышав, что та пропала, девочка стащила дневник и спрятала в таком месте, где его стала бы искать только Валентина.
— Почему она никому не рассказала о записях на последних страницах дневника?
— Мне думается, она не успела их прочитать. Старая прачечная сгорела через несколько дней после исчезновения Валентины. Возможно, ее поджег Оубед. Вдобавок Алиса была еще ребенком. Она могла забыть о тетради. Забыть на пару сотен лет.
— Если ты знал, где хранится дневник, почему не заставил кого-нибудь откопать его десятки лет тому назад?
— Я даже не знал о существовании дневника Валентины, пока твоя Аликс не появилась здесь впервые. Порой маленькие дети помнят события, случившиеся до их рождения, но, став взрослыми, забывают их. Мы с Аликс играли в шашки, когда она призналась, что скрывает большой секрет. Я убедил ее раскрыть тайну, и девочка рассказала, как пробралась в чей-то дом, нашла там любимую мамину тетрадь и спрятала в печи. Разумеется, я решил, что она говорит о Виктории, и лишь многие годы спустя догадался, о чем шла речь на самом деле. Аликс говорила не о своей матери в этой жизни, а о подруге давних дней.
Калеб улыбнулся своим воспоминаниям.
— Но хотя теперь я знал, где лежит дневник, время извлечь его из-под развалин еще не пришло. Кен должен был превозмочь свой гнев, а Парфении предстояло вернуться на Нантакет. Каждому надлежало сыграть свою роль в этой истории, начиная с твоей малышки Аликс, но она вовсе не собиралась показываться на острове, а время шло. Адди всегда переживала, оттого что поиски Валентины зашли в тупик, вот мы с ней и состряпали завещание, которое так тебя обозлило.
Джаред расхохотался от души.
— Иногда мы сами не понимаем своего счастья.
— С тобой это случается довольно часто.
Джаред горестно застонал.
— Вижу, приобретя тело, ты нисколько не смягчился.
Теперь застонал Калеб.
— Я давно забыл, что такое человеческая боль. Это тело трещит по всем швам. А Виктория требует… — Он усмехнулся краешком губ.
— Кстати, Виктория знает правду о тебе? — спросил Джаред. Несмотря на все жалобы деда, за последние несколько недель тело доктора Хантли заметно окрепло, набрало силу.
— Она делает вид, будто ни о чем не догадывается, но эта женщина всегда любила секреты.
— Это верно. Она отлично знала о свадьбе, хотя не подавала виду, — подхватил Джаред. — Ты знал, что ей все известно? Или ты сам ей рассказал?
— Может, я и помог ей немного. Нетрудно было угадать, что у нее на уме.
— Но я-то не подозревал!
— Ты и не должен был догадаться, однако тебе нечего стыдиться. Валентина и меня нередко приводит в замешательство. — Калеб подмигнул Джареду. — Тебе пора возвращаться к жене.
Я ведь говорил, что рассчитываю в самом скором времени обзавестись внуками.
— Я приложу все старания, — пообещал Джаред, поднимаясь, чтобы уйти. Он хотел что-то еще добавить, но промолчал. Джаред так и не спросил, как дед справляется с работой, каково ему снова вести жизнь обычного смертного. Множество вопросов вертелось у него на языке, и он собирался задать их Калебу, но только не сейчас, а когда-нибудь потом. — Я рад, что ты вернулся, — сказал он.
— Я тоже, — отозвался Калеб.
Джаред помедлил у двери.
— Теперь, когда Валентина снова с тобой, скажи, стоило ли ждать ради этого двести с лишним лет?
Калеб улыбнулся:
— Ты тридцать шесть лет ждал встречи с Аликс. Сколько еще ты бы согласился ждать?
Джаред ответил сразу, не задумываясь:
— Сколько угодно.
— Да, — кивнул Калеб. — Истинную любовь можно ждать целую вечность.