Истинная любовь

— Прекрасно, — произнесла наконец Иззи. — По-настоящему здорово.

— Я понемногу приближаюсь к цели. Мне хочется собрать воедино все. Колоколенки, великолепные двери, полукруглые лестницы. Все! Я должна решить, что можно использовать и чего нельзя.

Иззи улыбнулась.

— У тебя обязательно все получится. Я только хотела сказать, что собираюсь пройтись по магазинам.

Аликс торопливо начала одеваться.

— Я буду готова через пару минут. Подожди меня.

Иззи поднялась.

— Ну нет. Ты отсюда не выйдешь. Тебе выпала редкая удача, так воспользуйся ею. Останься дома и нарисуй то, что сразит Монтгомери наповал. Кстати, внизу есть еда.

— Как тебе удалось найти открытый магазин в такую рань?

— К твоему сведению, уже одиннадцать часов, и чудесный городок Нантакет у нас под боком. Я вышла прогуляться и вернулась, а теперь готова всерьез заняться твоим гардеробом. Ты не можешь встретить верховного лорда, то бишь его императорское величество Монтгомери, в этих обносках. — Она с презрением оглядела спортивный костюм Аликс.

Аликс хорошо знала свою подругу.

— Вообще-то я, пожалуй, пойду с тобой. Мне нужны новые сандалии.

Иззи отступила к дверям.

— Нет, ты никуда не пойдешь. Я вернусь к обеду и посмотрю, что ты успела сделать. — Она поспешно выскочила из комнаты, закрыв за собой дверь.

— Я буду стараться изо всех сил, чтобы тебя порадовать, — крикнула Аликс ей вдогонку. Иззи явно хотелось пойти одной. Она любила покупать одежду, и в другое время Аликс с удовольствием составила бы ей компанию, но только не в этот день. Вдобавок фигуры у девушек были почти одинаковые, и Иззи могла купить подруге все необходимое, направив счет Виктории.

В полдень урчание в пустом желудке заставило наконец Аликс одеться и покинуть спальню в поисках завтрака. Иззи купила рогалики, салат с тунцом, фрукты и уйму шпината. Пищу полезную и сытную.

Аликс сделала себе сандвич, потом сбегала наверх и принесла рисунки, чтобы просмотреть их за едой. К своему ужасу, она обнаружила, что у нее осталось лишь два чистых листка бумаги.

Впрочем, рассудила Аликс, если ее мать не один раз гостила здесь, в доме должна быть бумага. Возможно, в зеленой спальне. Чувствуя себя сыщиком из детективного романа, Аликс направилась по коридору к комнате, которую облюбовала Иззи.

Когда же мама успела побывать на Нантакете? И почему держала в секрете свои поездки? Аликс как-то решила, что знает все о матери, но, похоже, она ошибалась. Однако справедливости ради следовало заметить, что с тех пор как Аликс покинула дом, поступив в университет, она жила собственной жизнью и многое скрывала от Виктории — своих приятелей, к примеру. Как выяснилось, и у мамы имелись свои тайны. Но почему? Может, здесь замешан мужчина?

В комнате стояли два шкафа, оба старинные и очень красивые. В одном лежало несколько свертков, должно быть, с покупками Иззи, другой был заперт. Аликс огляделась в поисках ключа, но не нашла его. Тогда, повинуясь внезапному порыву, она вернулась в свою спальню и, поискав в сумке, нашла связку ключей, которую прислала ей мать. Виктория не сказала, какой из них для чего предназначен; она не любила долгих объяснений и полагала, что дочь достаточно умна, чтобы разобраться во всем самостоятельно.

Один из маленьких ключей в связке подошел к замку. Открыв дверцы шкафа, Аликс обнаружила внутри целую канцелярию. Там были принтер, коробки с бумагой и письменные принадлежности. На полках теснились какие-то старые рукописи. Аликс заметила несколько фотографий, приклеенных к дверцам с внутренней стороны. На одной из них Виктория стояла, обнимая за плечи маленькую пожилую женщину, в которой Аликс без труда узнала Аделаиду Кингсли. «1998» — значилось на снимке. В том году Аликс исполнилось двенадцать.

Она вдруг почувствовала, как боль жаркой волной окатила тело и ударила в грудь. Теперь уже не вызывало сомнений, что Виктория не раз бывала на Нантакете, в доме Аделаиды Кингсли. Почему же она скрывала это от дочери? Конечно, мама ездила на остров в августе, догадалась Аликс. Этот месяц всегда считался священным временем, когда писательница принадлежала лишь самой себе. Она говорила, что уезжает в Колорадо, в уединенную хижину, чтобы, отгородившись от остального мира, поработать над новой книгой. Должно быть, она отправлялась туда не каждый год.