Бриллиант для короля

— Не знаю, сир. Ночью приехала закрытая карета, и меня перевезли в небольшой дом, который стоял, насколько я могу судить, посреди леса. Он был обставлен удобной мебелью и выглядел вполне приятно, несмотря на решетки на окнах. Мне прислуживала супружеская пара, я ни в чем не нуждалась, но со мной не говорили, на мои вопросы не отвечали, мне только улыбались, кивали или отрицательно качали головой. Я могла бы счесть слуг немыми, если бы не слышала, как они говорят между собой.

— Навещал ли вас господин де Лувуа? — спросил король, мрачневший все больше, слушая рассказ Шарлотты.

— Да, сир. Он приехал на следующий день после моего приезда и объяснил, что в те дни, когда не стало Ее величества королевы, было необходимо удалить меня от двора. Что ввиду большой срочности меня поместили в Бастилию, но потом было решено, что государственная тюрьма слишком суровое наказание для меня, поскольку я не совершила никакого преступления. Однако всем пойдет на пользу, если я какое-то еще время побуду вдалеке от двора.

Он утверждал, что Ваше величество не питает ко мне неприязни, но мне надо набраться терпения, пройдет время, и я вновь окажусь на свободе.

— Приезжал ли он потом?

— Еще один раз, чтобы узнать, как я себя чувствую, напомнить о необходимости терпеть и рассказать о Вашем величестве...

— Больше визитов не было?

— ...Нет, сир.

От внимания де ла Рейни не ускользнуло легкое колебание Шарлотты, а король между тем задал следующий вопрос:

— А теперь расскажите нам, как вам удалось бежать и как вы очутились в парке Кланьи?

— Как бы я ни желала свободы, но я никуда не бежала, сир. Меня выкинули из дома вон.

— Выкинули вон? Что это значит?

— Ночью, когда я еще читала, прежде чем пойти и лечь спать, в дом внезапно ворвалась дама в маске. Она осыпала меня проклятиями, грозила пистолетом, и я едва успела накинуть плащ, прежде чем она выгнала меня из дома, приказав катиться ко всем чертям. Лучшее, что может со мной случиться, сказала она, это встреча с голодными волками, если только они прельстятся такой падалью, как я. Я пошла через лес, шла, сама не зная куда...

Голос Шарлотты дрогнул, и она закрыла лицо руками. Мадам де Монтеспан наклонилась к ней и стала утешать.

— Интересный рассказ, не правда ли, сир? Я хотела, чтобы вы непременно выслушали его из уст Шарлотты, как бы горько ей ни было его повторять.

— Но кем могла быть эта женщина? — возмущенно спросил де ла Рейни.

— Кто может это знать? — ответила маркиза. — Зная, что дом принадлежит господину де Лувуа, первая мысль, которая приходит в голову, что эта женщина — его жена...

— Она тупа до крайности, — сообщил король. — И произносит три слова в час.

— Я знаю. Тогда, может быть, ревнивая любовница? Охотничий домик не был построен для того, чтобы приютить мадам де Сен-Форжа. Наш дорогой министр, вполне возможно, размещает там тайных дам своего сердца. Я с трудом представляю себе славную мадам де Лувуа, ставшую из-за неистовой ревности неумолимой фурией. А представив себе это, мне хочется смеяться...

— Мы обсудим это дело с Лувуа. Он сказал, что, приехав за... своей подопечной, он нашел дом пустым, двери были открыты настежь, слуги тоже исчезли.

— Что совсем неудивительно, зная его ужасный характер, — заметила мадам де Монтеспан. — Он был способен их избить до полусмерти, а потом отправить мужа на галеры, а жену в приют, пока не дождется отправки корабля в Луизиану или на какие-нибудь острова.

— Постарайтесь пролить свет на это странное дело, господин де ла Рейни! А вы, мадам де Сен-Форжа...

Людовик встал и взял Шарлотту за руку — маркиза помогла ей встать и поддерживала ее.

— Нуждаетесь в отдыхе.

— Она поживет несколько дней у меня в Кланьи.

— Ничего другого мы от вас не ждали, маркиза. Набравшись сил, она вступит в права наследства. Она знает, как погибла ее мать?

— Да, сир. Она должна была узнать всю правду.

— Да, конечно. И пока никаких новостей об убийцах, господин начальник полиции?

— Пока никаких, сир. Мы обшарили все места, где обычно нанимают головорезов, которым нипочем чужая кровь, но никаких следов не обнаружили. С каждым днем у меня крепнет уверенность, что эти люди были не из Парижа.

— Но Франция так велика! Мы понимаем, что вы делаете все возможное... Всего вам доброго, мадам де Сен-Форжа. Вы мне скажете, когда пожелаете вернуться на службу к герцогине Орлеанской и воссоединиться со своим супругом, что будет совершенно естественно. Не смейтесь, маркиза. Я не вижу ничего смешного в этих словах.