Медленной шлюпкой в Китай

Однако если воспринимать человека только через его дурацкие поступки, проистекающие из сравнительно простых мотивов, что там правильно, а что — нет, роль играть перестанет. И вот из этого появляется память, создается роман. Словно вечный механизм, остановить который никому не под силу. Он со скрежетом движется по всему свету, проводя по земле бесконечную линию

— Хорошо, если все хорошо получится, — говорит он

Только с какой стати все должно получиться хорошо? Ведь никто даже не попытался, чтобы все получилось хорошо.

Но что в таком случае делать?

Вот поэтому я опять собираю и наваливаю львят друг на друга. Они все вялые и очень мягкие. Интересно, что они там себе думают, обнаружив, что их сложили, словно поленья в туристическом костре? «Ой, мама»? И если это так, — хотя бы примерно, — то я несколько спасен.

Вот такие дела.

Я стриг лужайки, когда мне было восемнадцать-девятнадцать, что само по себе уже древняя история. В ту пору у меня была подружка — моего возраста, но по ряду обстоятельств она постоянно жила в каком-то далеком городке. За весь год мы виделись с ней в общей сложности пару недель. Занимались сексом, ходили в кино, баловали себя вкусной едой и разговаривали — перебирая одну тему за другой. Под конец обязательно устраивали грандиозный скандал, мирились и опять занимались сексом. Короче, делали все, что делают все любовники в мире, только в короткометражном формате.

Даже теперь я не знаю, любил я ее или нет. Вспоминаю, но не знаю. Бывает и такое. Мне нравилось ходить с ней в рестораны, смотреть, как она раздевается, снимая один предмет за другим, входить в ее мягкую вагину. Мне нравилось наблюдать, как после секса она кладет голову мне на грудь, о чем-то болтает и засыпает. Только и всего. Что дальше — совершенно непонятно.

За исключением двух недель сплошных встреч с ней моя жизнь была жутко примитивной. Иногда я посещал в институте лекции, умудряясь при этом получать зачеты. В одиночестве ходил в кино, бесцельно блуждал по городу, устраивал свидания без секса с другой подружкой. Мне было неуютно с людьми, и я считался человеком спокойным. В одиночестве я слушал рок-н-ролл. Иногда казалось, что я счастлив, иногда — что совсем нет. Но в эту пору разве не все такие?

Однажды летним утром, где-то в начале июля от подружки пришло длинное письмо, в котором она говорила, что хочет со мной расстаться. Писала, что любила меня и любит по-прежнему, и будет любить дальше... и так далее. В общем, такое прощание. Завела себе нового парня. Покачав головой, я выкурил шесть сигарет, вышел на улицу, где выпил банку пива, вернулся в дом и опять закурил. Затем сломал три длинных карандаша, лежавших на столе. В общем-то я не сердился. Просто не знал, что мне делать. В конечном итоге — переоделся и пошел на работу. Некоторое время обо мне говорили, что я стал намного приветливей. Ничего не понимаю в этой жизни.

В тот год я подрабатывал стрижкой лужаек. Сама фирма располагалась поблизости от станции Кёдо линии Одакю и, можно сказать, процветала. Почти все, строя дом, заказывали в садике лужайку. Или держали собак. Будто бы это противоположные условия. Некоторые заводили и садик, и собаку. Что, впрочем, тоже неплохо. Трава на лужайке красива, собака — ненаглядна. Но через полгода все начинает приедаться. Лужайку нужно постоянно стричь, собаку — регулярно выводить на улицу. А это как раз и не удается.

Вот для таких людей мы лужайки и стригли. Годом раньше я нашел эту подработку через учебный отдел нашего института. Помимо меня, приняли еще несколько человек, но все они сразу же побросали работу, едва успев начать, так что остался я один. Работа оказалась непростой, но и платили неплохо. К тому же, не требовалось с кем-либо разговаривать. Как раз для меня. Там я начал зарабатывать приличные деньги — капитал для летнего путешествия с подругой. Но теперь, расставшись с ней, мне стало уже все равно. Через неделю после ее письма я уже думал о том, как потратить деньги. Даже не так — просто больше мне думать было не о чем. Хлопотная выдалась неделя. Пенис выглядел чужим. Кто-то другой — неизвестный мне кто-то другой — нежно покусывал ее маленькие соски. Странное чувство.

Найти применения деньгам никак не получалось. Кто-то даже предложил мне купить машину — тысячекубовую «субару». Вещица неплохая, и цена приемлемая, но я так и не собрался. Еще подумывал купить новые колонки, но для моей тесной квартирки в деревянном доме они бессмысленны. Можно, конечно, и переехать, но для переезда не было причины. Переедешь — и уже не останется денег на колонки.