Слушай песню ветра

— А зачем ты книжки читаешь?

— А зачем ты пиво пьешь?

Мы на пару закусывали маринованной ставридой и овощным салатом. Отвечая вопросом на вопрос, я даже не глядел в сторону Крысы.

Он крепко задумался. Минут через пять произнес:

— В пиве что хорошо? Оно все в мочу уходит, без остатка. Как всухую выиграл у кого-нибудь. Он сказал это и воззрился на меня, жующего.

— А зачем ты книжки читаешь?

Я проглотил последний кусок ставриды вместе с пивом и убрал тарелку. Рядом лежал недочитанный том «Воспитания чувств». Я взял его и с шуршанием пробежался по страницам.

— Затем, что Флобер уже помер!

— А живых не читаешь?

— Живых читать никакого проку нет.

— Почему?

— Потому что мертвым почти все можно простить.

Я повернулся к переносному телевизору на стойке — там исполняли «Дорогу 66».

Крыса опять задумался.

— А живым что — нельзя почти все простить?

— Живым? Я об этом как-то серьезно не думал… Но если они тебя совсем в угол загонят, как ты их тогда простишь? Наверное, не простишь… Подошел Джей, поставил перед нами еще по одной бутылке пива.

— А что будешь делать, если не простишь?

— Уткнусь в подушку и усну.

Крыса в растерянности мотнул головой.

— Странно… Как-то я не очень понимаю…

Я налил ему пива. Он весь съежился и думал. Потом заговорил:

— Последний раз я книжку читал прошлым летом. Не помню ни названия, ни автора.

Зачем читал, тоже не помню. Какой-то роман, а написала женщина. Героиня тоже женщина, знаменитый модельер, возраст около тридцати. Короче, она убедила себя, что больна неизлечимой болезнью.

— Что за болезнь?

— Не помню. Рак, наверное. Какие еще бывают неизлечимые? В общем, она едет на морской курорт и там мастурбирует всю дорогу. В ванне, в лесу, в постели, в море — короче, везде.

— И в море?

— Ага. Представляешь? Охота им про это писать. Будто больше не о чем.

— Да уж…

— Такие книжки — я извиняюсь. Меня от них блевать тянет.

Я кивнул.

— Я бы на ее месте совсем другой роман написал.

— Какой, например?

Крыса повозил пальцем по краю кружки.

— Ну, допустим, такой. Я сажусь на теплоход, а он в середине Тихого океана тонет. Я хватаюсь за спасательный круг и абсолютно один болтаюсь в ночном океане, глядя на звезды. Прекрасная, тихая ночь. И вдруг откуда-то ко мне подплывает молодая женщина, тоже на спасательном круге.

— Женщина-то хорошая?

— Ну, естественно.

Я отхлебнул пива и покачал головой.

— Дурь какая-то.

— Нет, ты дальше слушай. Значит, мы с ней вместе болтаемся в океане и разговариваем за жизнь. Откуда мы и куда, какие у нас увлечения, с кем мы раньше спали, что по телевизору смотрели, какие вчера сны видели и так далее. А потом пиво пьем.

— Погоди… Откуда пиво-то?

Крыса немного подумал.

— Оно тоже там плавало. В банках. На теплоходе столовая была, и оно оттуда высыпалось. И еще сардины в масле. Нормально, по-моему?

— Ага.

— И тут начинает светать. Что делать будем? — спрашивает она меня. Я, говорит, хочу сплавать туда, где наверняка есть остров. А я ей говорю: острова-то, может, никакого и нету! Лучше уж здесь плавать да пиво пить, а там, глядишь, и самолет прилетит спасательный. Но она меня не слушает и уплывает одна.

Крыса вздохнул и выпил пива.

— Женщина через два дня и две ночи добирается до своего острова. А меня, похмельного, спасает самолет. И через несколько лет мы с ней случайно встречаемся в маленьком баре где-то среди новостроек.

— И опять пьете пиво, да?

— Грустная история, правда?

— Грустнее некуда…

6

В романе Крысы я бы отметил два положительных момента. Во-первых, там нет сцен секса, а во-вторых, никто не умер. Ни к чему заставлять людей помирать или спать с женщинами — они этим заняты и без того. Такая порода.

* * *

— Ты думаешь, я была неправа? — спросила она.

Крыса отхлебнул пива и медленно покачал головой:

— Вообще говоря, все неправы.

— Почему ты так думаешь?

Крыса хмыкнул и облизал верхнюю губу. Ответа не последовало.

— У меня чуть руки не отвалились, пока я доплыла до этого острова! Думала, помру, до того худо было. И одна мысль свербила: а ну как ты прав, а я не права? Почему я мучиться должна, а ты там болтаешься в воде и в ус не дуешь?

Она издала нервный смешок и меланхолично прикрыла рукой глаза. Крыса неуверенно и бесцельно шарил по своим карманам. Первый раз за три года ему дико хотелось курить.