99  

Альдо едва успел схватить друга, чтобы удержать его от непоправимого поступка, хотя сам он, если бы поддался своему первому побуждению, давно бы уже бросился на Кейтуна. Глупость этого увальня достигала гималайских высот... если только, стремясь сделать из Адальбера козла отпущения, он не повиновался чужому повелению... Не видна ли здесь рука Ассуари и всей этой высокопоставленной семьи, с незапамятных времен обосновавшейся на Элефантине? Если это так, то каковым бы ни было влияние полковника, как официального лица, ему трудно будет пересилить египетский клан... Ни для кого не секрет, что многим египтянам претило засилье англичан в их стране.

Морозини обменялся взглядом с Сэржентом и понял, что тот подумал о том же. И предпочел, чтобы он ответил полицейскому сам. Что полковник и сделал, максимально смягчив тон:

— Полно же, капитан! Не будем делать поспешных выводов, о которых впоследствии придется пожалеть. Мы говорим исключительно о событиях прошлой ночи, и, как вы сами сказали, следствие лишь только начинается. Всем нам необходимо время, чтобы подумать! Вы не находите?

— Конечно, конечно! Я ведь так и поступаю, иначе уже давно отдал бы приказ об аресте... Я надеюсь, что у этих господ нет намерения покинуть Асуан?

— Мы не уедем до тех пор, пока... тайна не прояснится! — сухо бросил Альдо, вставая с места. — Могу я все же задать последний вопрос? — добавил он, пока полковник уводил из кабинета Адальбера.

— Задавайте!

— По какой причине господин Видаль-Пеликорн мог бы совершить убийство господина Эль-Холти?

Лицо полицейского расплылось в улыбке. По замыслу она должна была бы получиться хитрой, но Альдо почувствовал в ней неясную угрозу:

— Причина древняя как мир! Ревность! Я не забыл, что они с мадемуазель Хайюн вместе работали... А она так красива...

Часть III

Гробница

Глава 11

Секрет женщины

Едва посыльный унес ее письмо, госпожа де Соммьер сразу же засомневалась в правильности своего поступка, ведь она повиновалась лишь наитию и вовсе не была уверена в том, что ей соблаговолят ответить. Но спустя всего лишь час она уже держала в руках ответ: на пристани у «Катаракта» в три часа дня ее будет ожидать лодка.

Итак, все получилось! Но как быть с План-Крепен? Брать ли ее с собой? С тех пор как Альдо доверил ей Кольцо, она жила как будто в полусне, удаляясь в свою комнату сразу же, как только маркиза переставала нуждаться в ее услугах. Там она подолгу медитировала, держа Кольцо на раскрытых ладонях и закрыв глаза. Она настолько погружалась в себя, что пожилая дама, как-то войдя к ней незамеченной, мысленно сравнила ее с тибетским ламой. С другой стороны, хотя теперь она и реже переправлялась на другую сторону реки делать зарисовки, зато почти ежевечерне о чем-то советовалась с юным Хакимом. В конце концов маркиза решила взять Мари-Анжелин с собой. Нет ничего удивительного в том, что дама ее возраста и положения явится в сопровождении компаньонки, даже если та посидит во время беседы в саду... А в это время ее зоркие глаза смогут заметить какие-нибудь незначительные детали, которые впоследствии могут оказаться весьма полезными.

Когда она после обеда объявила План-Крепен, чтобы та была готова сопровождать ее во дворец Ассуари, Мари-Анжелин моментально спустилась с небес на землю:

— Куда мы собираемся?

— Я только что сказала вам, что к принцессе Шакияр. Да встряхнитесь вы, План-Крепен, ради бога! Я попросила ее о встрече, и она немедленно согласилась!

— Но это же безумие! Мы не спросили у Альдо...

— Не спросили? Разрешения? Будьте довольны уже и тем, что я беру вас с собой! И учтите, я делаю это исключительно для того, чтобы избежать ваших причитаний. Вспомните, что было в прошлом году, когда я, не уведомив вас, поехала посмотреть на мексиканского дракона. В любом случае вы просто посидите в саду...

Ее прервал громкий возглас: «Ну уж нет!»

На часах было почти половина четвертого, когда темнокожий мажордом распахнул перед маркизой двери малой гостиной, выходившей на галерею с колоннами, в конце которой пестрели заросли красно-белого гибискуса. Над этой растительностью, казалось, проплывало усеянное ромашками канотье План-Крепен. Тетушка Амели, прислушиваясь к своему трепещущему сердцу, в глубине души согласилась с тем, что она чувствовала себя в компании со своей чтицей гораздо увереннее.

  99  
×
×