Нож Равальяка

— А если я решил непременно проводить вас и мне не важно, нравится вам это или нет? — упрямо воскликнул Антуан. Он уже протянул руку, чтобы схватить Лоренцу за запястье, но тут рядом с ними появилась еще одна пара.

— Неужели кто-то смеет принуждать вас поступать против вашей воли, дорогая? — раздался высокомерный голос принцессы де Конти.

— В таком случае ему придется объяснить мне причины своего поступка, — тут же спокойно продолжил ее речь де Бассомпьер. — Мы с принцессой друзья мадам де Курси, — добавил он, со свирепой улыбкой поглаживая свои светлые усы.

— Не стоит доходить до объяснений, — мягко проговорила принцесса, беря Лоренцу под руку. Кончини тут же исчез, будто растворился в воздухе. А принцесса продолжила: — Позволим господину де Саррансу отправиться ужинать. У меня же нет ни малейшего желания сидеть за столом. Эта музыка усыпила меня, так что я отправлюсь домой сразу же после того, как отвезу мадам де Курси. Господа!..

Что тут можно было сказать? Де Сарранс прекрасно понимал, что ему не по силам тягаться с дочерью покойного герцога де Гиза, ставшей к тому же близкой подругой королевы. Женщины направились к лестнице, а он, следя за ними глазами, изобразил прощальный поклон и, когда они исчезли, отправился в зал, где были накрыты столы для ужина.

По дороге Лоренца поблагодарила Луизу.

— Вы избавили меня от большой неприятности, принцесса, — сказала она со вздохом облегчения.

— Чего он хотел от вас? Выражение его лица было далеко не любезным, и я видела, что он собирался схватить вас за руку.

— Он хотел, чтобы мы поговорили с глазу на глаз. А для этого собирался проводить меня. Надеюсь, что в той или иной форме он намерен был извиниться.

— Способ, каким он собирался это сделать, мне кажется спорным. Не знаю, что он мог вам сказать, зная, что ваш муж в тюрьме. Мне кажется, он неудачно выбрал время. Или наоборот, слишком удачно. Будьте осторожны, Лоренца! До вашего приезда во Францию я всегда считала его обворожительным молодым человеком, но после этой ужасной трагедии, когда вы едва не погибли, не знаю, что и думать... Могу только сказать, что он все больше становится похож на своего отца. В моих устах это не комплимент.

— Могу я полагать, что он разочаровал разборчивую принцессу де Конти? — шутливо спросила Лоренца.

— Можете. Произошло именно что-то в этом роде. Он красив, обольстителен и на своем пути не встречал отказов. Даже я в какой-то миг думала о нем, но не дольше мига. Слишком уж он уверен в своей власти над женщинами, а я никогда не потерплю, чтобы надо мной кто-то властвовал. А теперь, мне кажется, он забыл о том, что время не стоит на месте... И о том, какими разрушениями чревата разгульная жизнь. Дружба с Кончини ему кажется безобидной, но она уже отметила его черной печатью.

— Но, как мне кажется, он должен был жениться. Хотя я что-то не вижу его нареченной среди фрейлин.

— Разумеется, ее больше нет среди придворных королевы. Я никогда ее особенно не любила, но в конце концов очень ей посочувствовала. Бедная де Ла Мотт-Фейи в самом деле заслуживает сострадания.

— Что же с ней случилось? Он женился на ней и, быть может...

Глядя на встревоженное лицо Лоренцы, Луиза де Конти рассмеялась.

— Вы подумали, что Антуан поступил с ней так же, как его отец с вами? Нет. Но, мне кажется, он поступил еще хуже. Сначала он сделал ей ребенка, а потом наотрез отказался жениться на ней. Категорически.

— И среди ее семьи не нашлось мужчины, который со шпагой отстоял бы ее честь?

— Там больше нет шпаг. Единственный мужчина в семье — хилый, едва живой дядюшка. Вся энергия клана сосредоточилась в виконтессе, ее матери. Она очень сильная женщина, поверьте. Мне рассказывали, что соблазнитель провел с ней не самый лучший час в своей жизни. Но король умер, и ей некому было пожаловаться.

— Но... А королева? Ведь девушка была ее фрейлиной!

Луиза посмотрела на Лоренцу с искренним недоумением.

— Вы были и остаетесь ее крестницей, ее родственницей, но она заставила вас пройти по всем кругам ада! Неужели вы до сих пор не поняли, что она бессердечная, что она не способна даже на самую обыкновенную жалость? Нет, она ничего не сделала для мадемуазель де Ла Мотт-Фейи и приняла де Сарранса с распростертыми объятиями, когда Кончини привел его к ней.

— И что же сталось с мадемуазель де Ла Мотт-Фейи?