59  

— Я вас не обвиняю, нет. Я лишь обрисовала вам в общих чертах то, что могут подумать, если вы будете слишком много болтать. Знаете, люди — такие злые существа...

На этом Иоганна покинула дом. Как только она вышла за дверь, Аврора отправила Готтлиба за Морицем, приняла меры, чтобы Цецилию доставили в монастырь, а сама села за свой рабочий стол и написала королю:

«Последние события, едва не стоившие мне жизни, о которых я расскажу Вашему Величеству позднее, вынудили меня изменить свой взгляд на желание графа Саксонского отправиться во Францию, и я беру на себя смелость молить вас отпустить его...»

* * *

Едва письмо было доставлено в замок-резиденцию, как на пороге дома появились Готтлиб и Мориц. В нескольких словах Аврора изложила ему суть произошедшего ночью и утром и заявила, что требует его незамедлительного отъезда в Париж. Само собой, сын тут же начал сопротивляться:

— Вы хотите, чтобы я бежал от этой ненормальной, которая желает меня отравить? Чтобы после этого все вокруг надо мной смеялись? Даже не думайте об этом! Я лучше разберусь с этой мегерой сам, и так, как она того заслуживает! Я заставлю ее подписать письменное признание и благодаря ему смогу получить у Церковного совета развод!

— Она никогда ни в чем не признается. А если вы еще и будете на нее давить и грубо с ней обращаться, сделаете только хуже.

— У нас же есть мадемуазель Розенакер! Она свидетель.

— Она напугана до смерти! И когда придет время говорить перед лицом Совета, она не сможет выдавить из себя ни единого слова! К тому же я уже отправила ее обратно в Кведлинбург. И — попросила у Его Величества отпустить вас.

— И он согласится?

— Я полностью в этом уверена. Флеминг не может ухватиться за этот шанс — отправить вас на другой конец Европы, надеясь, что вы не вернетесь. К тому же, — добавила она с ноткой грусти в голосе, — ваш отец прекрасно знает, что я изначально была против этой затеи, поскольку боялась, что вам слишком понравится жизнь во Франции.

— Но не настолько, чтобы я никогда не вернулся к вам, — смущенно ответил Мориц, обнимая мать. — Вы же знаете, как сильно я вас люблю! И я никогда бы не оставил вас одну с этой гадюкой, на которой меня заставили жениться!

— Как только вы уедете, не будет никакого повода волноваться о ней. К тому же ее поведение только сыграет нам на руку и позволит добиться развода. Поверьте мне. Стоит нам только предоставить ей немного свободы, как она сама опорочит себя так, что вовеки не отмоется. И будьте уверены, я за этим прослежу. А теперь — идите, вам надо собраться в путь.

— А мы не слишком торопим события? Ведь король может и отказаться...

— Не откажется, обещаю, — заверила она, улыбаясь.

И Аврора не ошиблась. Флеминг по велению Августа вскоре прислал краткий ответ:

«Во Франции граф Саксонский сможет продолжить обучение военному ремеслу, тогда как в Саксонии, где на данный момент не ведется никаких боевых действий и где они не желаемы, ему учиться больше нечему».

И дверь к пьянящей свободе распахнулась перед Морицем! К тому же Флеминг прекрасно представлял себе политическую ситуацию в мире и в своих предположениях был прав. Летом 1718 года был создан «Четверной союз», в который вошли Франция, Священная Римская империя, Англия (где на тот момент правил Георг I Ганноверский, супруг несчастной Софии Доротеи Целльской, до сих пор удерживаемой в Альдене) и Голландия. В начале 1720 года к нему присоединилась и Испания. Наконец, загадочная смерть [52]шведского короля Карла XII во время осады крепости Фредрикстен положила конец нескончаемой Северной войне, в которой так сильно пострадала Польша, а заключение Пожаревацкого мира заставило турок убраться восвояси.

В сущности, Франция в период правления регента Филиппа Орлеанского тоже находилась в состоянии мира, и едва ли граф Саксонский мог чему-то научиться с военной точки зрения. Однако французский двор все еще продолжал считаться самым роскошным в Европе, даже после смерти Людовика XIV, умершего пять лет назад. А посему считалось полезным для любого европейского дворянина отправиться в Париж и впитать в себя эту несравненную атмосферу праздника и красоты, которая позже выльется в философию Эпохи Просвещения.

После холодного официального прощания с венценосным отцом, душевного — с матерью и тетей Амалией, которая приехала несколькими днями ранее, и краткого — с супругой, которая надеялась никогда больше его не увидеть, но не хотела расставаться с титулом графини Саксонской, Мориц, наконец, отправился в Париж Была середина апреля.


  59  
×
×