Чужой

– Надо нас понять: оспа – страшная болезнь, и мы должны благодарить Бога за то, что случай с Александром оказался единственным. Эпидемия могла бы поразить полови ну кантона...

Допустим. Но скажите мне, вы совершенно прекратили наблюдение за домом Може?

На этот раз месье Ронделер рассмеялся совсем не снисходительно:

– Ну же, мой друг, о чем вы думаете? Две исстрадавшиеся старые девы, священник, о котором кюре Морсалина клянется, что он святой человек? Это же несерьезно! Бригадир жандармерии рассмеется мне в лицо и будет прав! Будьте спокойны! Других преступлений, может быть, не будет...Но преступление было совершенно уже в этот же вечер в окрестностях Сен-Васта, только известно об этом стало гораздо позже. Отставной нотариус в Сент-Мер-Эглиз, живший с двумя слугами в старинном уединенном замке, был зверски убит, а дом разграблен.

Гийом тем временем вернулся к себе в очень плохом настроении. То, что он застал дома, нисколько его не улучшило.

Карета Розы только что привезла Франсуа Ньеля и Белину. Но это была скорее хорошая новость, и Гийом был счастлив снова встретиться с другом, о котором он уже подумывал, что тот слишком уж задержался в Варанвиле... Увы, несколькими словами Потантен развеял его радость. Дело в том, что месье Ньель тут же поднялся в свою комнату и стал собирать чемоданы в связи со срочным отъездом в Англию...

– Черт возьми! – выругался Тремэн. – Какая муха его укусила? Там что-нибудь произошло?

– Я не знаю, месье Гийом. Во всяком случае, это не единственная неприятная новость сегодняшнего дня: Белина объявила, что хочет постричься в монахини.

– Что?

– Да! Я думаю, что эта мысль пришла ей в голову, когда она ухаживала за монсеньором Александром. Она хочет посвятить себя религии. Сейчас она на кухне и объясняет это нашей Элизабет и Клеманс.

– Милосердный Боже!.. Тогда пошли скорее! Франсуа в самом деле готовился к отъезду... Стоя между небольшим сундучком, дорожной сумкой и коробкой для шляп, он аккуратно укладывал белье и одежду, которую доставал из шкафа. Увидев входивших друзей, он без обиняков заявил:

– Мне надо возвращаться в Лондон, и как можно скорее! Иначе я буду разорен!

– Разорен? Каким образом?

– Потому что в последнее время ты не был в курсе политической жизни. Франция накануне войны с Англией...

И он стал объяснять Тремэну содержание письма, полученного накануне Розой. Письмо пришло от Бугенвиля. Семейная часть его касалась только молодой женщины, но было кое-что, о чем ее просили передать Тремэну, чтобы он смог извлечь для себя из этого пользу: в тот момент, когда он писал это письмо, великий мореплаватель выходил из Тюильри, где в течение двух часов шла резкая беседа между Первым консулом и послом Англии лордом Уитвортом, передавшим крайне язвительную ноту от главы британского Форин офиса лорда Хоксбюри французскому послу Отто. Текст этой ноты нарушал Амьенский мирный договор, обязывая англичан уйти с Мальты, захвативших ее пять лет тому назад. Предлогом для этого послужили недавняя аннексия Пьемонта, сохранение французских войск в Голландии и планы Бонапарта относительно Германии и Швейцарии.

– Из-за взрывного характера вашего проклятого Первого консула война может разразиться еще на этой неделе. Сам видишь, мне нужно скорее возвращаться... Если помнишь, мой корабль стоит на Темзе, а на нем все мое состояние... Если я не вернусь вовремя, он будет конфискован... И потом, надо уже возвращаться в Квебек.

Тремэну было нечего возразить на это, он только выразил сожаление:

– Я надеялся, что ты пробудешь у меня еще некоторое время. А если возобновится война, то когда мы увидимся снова?

На хмуром лице Франсуа появилась лукавая гримаса.

– Может быть, следующей осенью? Пушки Ла-Уга не будут стрелять по канадскому кораблю... идущему, например, под американским флагом... Я очень хотел бы вернуться...

На этот раз он мечтательно улыбнулся, и эта улыбка относилась к его заветной мечте. Прекрасно зная, о ком думал в этот момент Франсуа, Гийом прошептал:

– Ты так ее любишь?

– Не можешь себе даже представить. Я никогда никого так не любил. Я сделаю все, чтобы ее увидеть...

– А... она? – спросил Гийом, сердце которого странно защемило. Едва задав вопрос, он уже предвидел ответ.

– О! Она!.. Она восхитительна, обаятельна, полна искренности. Я хорошо знаю, что она еще не готова принять мою любовь, но, если она терпит мое присутствие, разве это не обнадеживает? И она сказала мне, что надеется увидеть меня снова...