Чужой

Поэтому, когда карета доктора Аннеброна проехала по дубовой аллее парка, Элизабет испытала такую радость, что бросилась ему навстречу с риском попасть под карету. За что ей достался целый залп ругательств ее седока:

– Какая дура, Господи! Куда ты летишь, сломя голову?

– Но мне очень хотелось вас видеть...

– Мне тоже. Иначе я сюда не приехал бы. Расскажи мне, как ты живешь?

– Как человек, у которого все отняли! – сказала она с такой горечью, что доктор встал и нежно обнял ее за плечи.

– Никто у тебя ничего не отнимал. Особенно что касается чувств, а в остальном ты сама решила сжечь мосты. Знаешь, они там не очень счастливы.

Этот жалобный тон вызвал у девушки грустную улыбку, но тем не менее не дал ей забыть о своих горьких переживаниях:

– Они получили по заслугам! Никто их не вынуждает терпеть это позорное положение!

– Кого ты имеешь в виду? Мальчиков?

– Конечно. Они могли бы последовать моему примеру.

– И явиться к мадам де Варанвиль с оружием и с багажом, а вслед за ними мистер Брент, Потантен, мадам Белек, Лизетта и вся остальная прислуга?

Не дожидаясь ответа, он рассмеялся:

– Какой ты еще ребенок, несмотря на твой серьезный вид! Ты же не думала, что Тринадцать Ветров тут же опустеют, и твой отец... и твоя кузина останутся там в мрачном одиночестве?

– Почему бы и нет! Рано или поздно это их ожидает. Эта женщина – дьявол! Кстати, она в самом деле ждет ребенка? Как врач, вы должны это знать.

– Она отказывается от осмотра, но в данной ситуации она, вполне естественно, мне не доверяет. Все, что я могу сказать, это то, что симптомы беременности у нее есть: усталость, тошнота, бледный, почти зеленый цвет лица. Правда, похожее недомогание может объясняться и нервным срывом, так как живется ей и в самом деле несладко. Твой отец с ней не разговаривает, Адам отворачивается, как только ее видит, Артур, по всей видимости, не знает, каким богам молиться. Все ее общество составляют влюбленный в нее мистер Брент и Китти, которая продолжает пробовать все то, что ей подают к столу...

– И она мирится с этим? Значит, у нее нет никакого самолюбия...

– Нет, гордость ее не пострадала, но она набралась терпения и выжидает. Она думает, что после рождения ребенка все изменится. Тогда твой отец женится на ней, и она будет счастлива.

– Счастлива? С человеком, который ее не любит? Это безумие.

– Нет. Просто она уверена в своей красоте, в своем очаровании, во всем том, что делает ее желанной женщиной. Кроме того... и это самое важное, она в самом деле страстно любит его, уверенная в том, что сможет внушить ему это чувство.

– Никогда это не удастся ей! – воскликнула рассерженная Элизабет.– Он любит тетю Розу, я в этом более чем уверена.

– Абсолютно с тобой согласен, тем более что он мне в этом признался. Только... это – мужчина, вступивший во вторую половину своей жизни. А у такой красивой молодой женщины есть неотразимое оружие. Ты поймешь, о чем идет речь, через три или четыре года. Но если хочешь знать мое мнение, то я тебе скажу: хлопнув дверью, ты оказала прекрасную услугу своей сопернице, именно так ее надо называть! Ты была ее злейшим врагом. Твой уход развязал ей руки... Даже если все домашние и против нее.

Вместо того чтобы вернуться к замку, они пошли к аллее, где их никто не мог увидеть. Какое-то время они шли молча. Пьер Аннеброн ожидал реакцию на свои слова. Элизабет размышляла. Вдруг она остановилась.

– Что вы хотите сказать? Что я должна вернуться?

– Нет. Я тебя хорошо знаю, ты слишком горда и слишком похожа на своего отца, чтобы вымаливать прощение. К тому же я знаю, кто будет этому особенно рад, и не вбивай себе в голову, что я выполняю чье-то поручение. Меня никто не посылал. Еще раз повторяю: я пришел только справиться, как ты живешь... Я тебя тоже очень люблю...

Он посмотрел на нее с такой нежностью, что она не смогла не улыбнуться. Элизабет взяла его под руку, и они продолжили прогулку.

– И вы сторицей вознаграждены за это... Но вы уверены в том, что у вас и в мыслях не было читать мне нравоучения?

– Немного. Все, что я хочу, это чтобы ты посмотрела правде в глаза... и поняла свою ответственность.

Она тут же перешла в наступление:

– Если кто-то и несет ответственность за все, то только не я, а мой отец... и эта женщина...