Рабыни дьявола

Марианна с яростью отогнала неприятный образ жены Язона. Хватит сознания, что она еще жива, хотя и запрятана в тиши испанского монастыря, и не стоит труда вызывать ее образ!

Тем временем Лейтон усмирил приступ гнева, явно охвативший его. Еще более холодный и презрительный, если это было возможно, он откланялся и вышел, сопровождаемый взглядом Жоливаля, который не знал, смеяться ему или сердиться, и в конце концов решил сохранить спокойствие.

– Не нравится мне физиономия этого типа! Слава богу, что я не нуждаюсь в его услугах. Лечиться у него должно быть тяжким наказанием! – заметил он, пожав плечами. – Подумать только, что его придется терпеть каждый день за обеденным столом!

– Только не я! – восстала Марианна. – Раз мне запрещен полуют, я больше туда ни ногой, ни сверху, ни внутри! Я буду есть у себя… и не собираюсь мешать вам делать так же!

– Я посмотрю. А пока вернемся на палубу и прогуляемся. Я хочу найти Тоби, чтобы он убрал все это. Иначе ваш аппетит может сильно пострадать, но… на вашем месте я бы не забился в свою нору! Когда хотят привлечь внимание влюбленного, этого редко достигают, оставаясь взаперти. Покажите себя, черт возьми! И в полном блеске! Сирены не вернулись бы в свои подводные пещеры, попадись им однажды действительно привлекательный мореплаватель!..

– Возможно, вы правы! Но как сделать соответствующий туалет, когда болтает, как пробку в кипящей воде?

– Это только летний шквал! Он долго не продлится!

И в самом деле, море и ветер успокоились к концу дня. Шквальные порывы сменил приятный бриз, плотно надувавший паруса. Что касается моря, такого серого и бурного днем, то оно стало гладким, как переливчатый атлас, украшенный мелкими белыми волнами. Вдали, за вереницей зеленых и цвета аметиста островов, залитых лучами заходящего солнца, стали теперь видны высокие синие очертания далматийского побережья. Значительно потеплело, и Марианна, опершись о планшир, предавалась грустному удовольствию мечтательного одиночества, поглядывая на проплывавшие мимо берега и возвращавшиеся домой рыбачьи лодки с красными парусами.

Несмотря на вечернюю мягкость, ее томила тяжесть в сердце, тоска и одиночество. Жоливаль застрял где-то на корабле, без сомнения, с первым помощником капитана, к которому он сразу воспылал симпатией.

Это был веселый малый, ирландец по происхождению, чей красный нос выдавал склонность к бутылке. Помощник представлял собой довольно забавный контраст с ледяным Лейтоном. Поскольку он был немного знаком с Францией и очень хорошо с ее винодельческой продукцией, Крэгу О’Флаерти не потребовалось много слов, чтобы завоевать уважение виконта.

Но Марианна сама себе призналась, что ее огорчало не отсутствие Аркадиуса. Ее фрондерский дух развеялся вместе со шквалом, и ей сейчас хотелось только тишины, спокойствия и нежности.

С ее места она могла видеть Язона. Стоя рядом с рулевым на полуюте, он так спокойно курил длинную трубку, словно не было на его корабле красивой влюбленной женщины. Ей хотелось, так хотелось пойти к нему! Уже среди дня, когда колокол прозвонил к обеду, ей пришлось приложить невероятные усилия, чтобы остаться верной своему решению быть в одиночестве, – просто потому, что между ними не было больше ничего, кроме ширины стола. И ее горло так сжималось, что она едва прикоснулась к принесенным Тоби кушаньям. Теперь вечером будет еще хуже! Жоливаль прав. Будет замечательно навести красоту, соответственно одеться и усесться перед ним, чтобы убедиться, сохранило ли еще ее очарование какую-нибудь власть над этой несгибаемой волей. Она сгорала от желания встретиться с Язоном, но гордость отказывалась сделать это без официального приглашения. После того как он просто прогнал ее, не может же она первой пойти к нему, не потеряв при этом всякое уважение к себе!

Чья-то фигура возникла между нею и желанным полуютом. Ей не пришлось оборачиваться, чтобы убедиться, что это Аркадиус: он благоухал испанским табаком и ямайским ромом! Убедившись, что молодая женщина одета так же, как и днем, он неодобрительно пощелкал языком:

– Чего вы ждете? Почему не переоделись? Колокол вот-вот зазвонит!

– Не для меня! Я остаюсь у себя. Скажите Тоби, чтобы он принес ужин.

– Все это чистейшей воды капризы! Вы делаете большую глупость, Марианна!

– Может быть, но я не изменю свое решение: ноги моей не будет там… если только меня не пригласят так же официально, как выгнали…