Коллекция Кледермана

– Вот это труднее! Чтобы правильно все вспомнить, я должна говорить быстро!

Ланглуа вышел из кабинета и спустя три минуты вернулся с молодым человеком лет двадцати пяти, которого он представил Мари-Анжелине:

– Это Анри Ваннье! Как можно понять по маленькому аппарату, который он принес с собой, он стенотипист. Работает так же быстро, как и в Национальном собрании, и оказывает нам огромную услугу, потому что благодаря ему мы можем потом спокойно изучать любые самые быстрые разговоры. Садитесь, Анри. И когда вы будете готовы…

Молодой человек поставил свой аппарат на приставной столик, улыбнулся Мари-Анжелине, которая тут же улыбнулась ему в ответ, и стал ждать продолжения. Оно последовало незамедлительно… План-Крепэн повторила все с той же скоростью телефонный диалог, не изменив его ни на йоту. Комиссар Ланглуа смотрел на нее с восхищением.

– Мое желание похитить вас у госпожи де Соммьер становится все более настойчивым! – сказал он Мари-Анжелине, когда Ваннье ушел. – Вы бесценная помощница, и тандему Морозини – Видаль-Пеликорн повезло, что у них есть вы…

– Могу ли я задать вопрос?

– Думаю, вы это заслужили!

– Каким образом Гриндель оказался в Париже? Я была уверена, что он находится в Цюрихе под наблюдением полиции!

Лицо Ланглуа потеряло свою приветливость и снова нахмурилось:

– Я тоже так думал! Ему, должно быть, удалось сбежать. Полиция в Швейцарии более чем надежная, в ней служат люди честные и смелые, стоящие на защите закона, но…

– Но?

– Им, возможно, не хватает хитрости, а вот у Гринделя и у его сообщника ее, по-моему, с избытком! Кстати, а где наши «береговые братья»? ^[5]

– Вы имеете в виду Альдо и Адальбера? – с легким смешком уточнила Мари-Анжелина. – Они были бы довольны, если бы услышали от вас эту метафору!

– Согласитесь, что хитрости им не занимать! И вам, впрочем, тоже!

– Считайте, что я этого не слышала. А они скоро должны вернуться. Они просто поехали в Венецию, где Альдо надо решить кое-какие вопросы с Ги Бюто…

План-Крепэн встала, собираясь уйти. Комиссар остановил ее:

– Еще одно слово! Те саквояжи, которые вы видели, вы смогли бы их описать?

– Обычные дорожные сумки из льняного холста, отделанные светло-коричневой кожей. Впрочем, известной марки. Я бы сказала от Ланселя или Виттона… Но, скорее, это Лансель, если судить по ткани.

– Достаточно большие, чтобы вместить коллекцию Кледермана?

– Этот вопрос следовало бы задать Альдо. Я ее никогда не видела.

Двумя руками План-Крепэн показала размер саквояжей:

– Примерно такие! При условии, что драгоценности вынули из футляров и переложили в кожаные мешочки, то пожалуй… Хотя им повредит, если их свалить кучей.

– Еще одно! А коллекция Морозини? Ее вы видели?

– Да. Она не настолько внушительная, но ради нее стоит попутешествовать. Великолепное собрание! Но тот, кто захочет ею завладеть, должен обладать не только талантами взломщика, но и силой Геркулеса. На первый взгляд это просто любопытная вещь: огромный средневековый сундук, окованный железом и вмонтированный в мраморные плиты пола в кабинете Альдо. Но он продублирован еще и современной стальной рубашкой, которая открывается только с помощью кода… В стену соседней комнаты вмонтирован другой сейф, не такой импозантный и спрятанный за картиной. В нем хранятся украшения Лизы и «транзитные» драгоценности.

– Коды вы случайно не знаете? – спросил удивленный Ланглуа.

– Что вы, нет, конечно! – План-Крепэн бросила взгляд на свои наручные часы. – Думаю, мое такси достаточно долго меня ждет, и если я вам больше не нужна…

– Пока нет. Я вам искренне благодарен за то, что вы сразу же пришли ко мне с вашей… исповедью! Я вас провожу…

Когда они подошли к лестнице, комиссар взял руку, которую ему протянула Мари-Анжелина, и по-мужски пожал ее, а потом добавил:

– В ближайшие дни вы должны мне продемонстрировать ваше умение открывать двери с помощью шпильки для волос! Вы же знаете, что в этом я похож на Людовика XVI: все, что касается слесарного дела, вызывает мой живейший интерес!

План-Крепэн, вернувшуюся на улицу Альфреда де Виньи, встретило целое собрание. Альдо и Адальбер только что приехали из Венеции и пытались успокоить госпожу де Соммьер, почти уверенную в том, что с ее верной компаньонкой случилось несчастье. Она чуть не плакала, но слезы сменились гневом: