Коллекция Кледермана

– Что одно другому не мешает? А что тебе вообще известно о Гринделе, которого практически никто никогда не видел, но которого все называли «кузен Гаспар»? И племянник ли он Кледермана на самом деле? Если да, то по какой линии?

– Он сын его сестры. У моего тестя была только одна сестра, которая не так давно умерла. Она вышла замуж за магистрата и жила в Берне. Мы с Лизой отличились тем, что не присутствовали на ее похоронах. Лиза была на последнем месяце беременности, а мы с тобой находились в Америке. Муж умер лет двадцать тому назад. Кажется, он был намного старше своей жены.

– Судя по всему, этот магистрат оказался не таким доблестным, и на помощь пришел красавец шофер. Гаспар был зачат при жизни магистрата, а Матиас, надо полагать, после и в большой тайне, иначе бы у них была одна фамилия! И потом этот второй намного моложе своего брата.

– Меня больше всего удивляет то, что Гриндель знает о своем происхождении и явно не видит в этом никакого неудобства. Он даже как будто привязан к столь необычному брату.

– Почему бы и нет? По сути, у этой истории много общего с историей сына несчастного Вобрена. Франсуа обожал того, кого он называл своим крестным, и почти ненавидел своего официального отца!

– Ты прав. Я знаю от Лизы, что ее тетя… Белинда – так ее звали – была очень красива. Должно быть, она была еще и умна. А ее любовь к Шурру была глубокой, раз она рассказала своему сыну о его отце, чтобы у него кроме Морица Кледермана была еще и тайная семья. Именно это меня удивляет сильнее всего: эти трое мужчин искренне привязаны друг к другу…

– К сожалению, они все трое с одинаковым презрением относятся к таким понятиям, как любовь к ближнему и элементарная порядочность!

Как друзья и ожидали, никто не спал, когда они вернулись на улицу Альфреда де Виньи. Сидевшие на своих привычных местах в зимнем саду, где открыли одно окно, чтобы впустить запахи парка Монсо, разбуженные дождем, госпожа де Соммьер раскладывала пасьянсы – вернее, делала вид! – а Мари-Анжелина выбегала в холл каждые десять минут, потом возвращалась, усаживалась на низкий стул, который предпочитала, снова брала оставленную книгу, заглядывала в нее, сразу же со вздохом снова опускала ее на колени… И повторяла все сначала. Этим ритуалом она довела маркизу почти до отчаяния:

– Ради всего святого, План-Крепэн, посидите спокойно хотя бы… полчаса! Надеюсь, моя просьба вас не слишком обременит! У меня от вас голова идет кругом, а Альдо с Адальбером от этого быстрее не приедут!

– Мне действительно чертовски трудно справиться с собой! Они могли бы сначала заехать сюда, а потом отправляться по своим делам. Но нет, они довольствовались тем, что попросили Теобальда предупредить нас по телефону, – жалобно добавила она. – О боже, вот и они!

Действительно, у входной двери раздался звон колокольчика, и Мари-Анжелина побежала через гостиные навстречу приехавшим.

– Благодарю тебя, Господи! – выдохнула старая дама, роняя карты, которые собиралась раскладывать уже в который раз.

В следующую минуту все уже говорили разом. Маркиза взяла свою трость и с силой опустила ее на пол.

– Тише! – приказала она. – Я ничего не слышу! Бесполезно спрашивать, нашлось ли у вас время поужинать…

– Мы не слишком голодны, – сказала Альдо, – но укрепляющие напитки нам бы не помешали!

– Говори за себя! Я лично умираю от голода! Переживания всегда на меня так действуют. Тебе ли этого не знать!

– Так вы переживали? – спросила План-Крепэн. Ее ноздри расширились.

Госпожа де Соммьер отрезала:

– Вам придется немного подождать! Отправляйтесь на кухню и посмотрите, что там приготовила для нас Эвлалия. Мы идем за стол. Вы, Сиприен, отправляйтесь спать! Сырость не на пользу вашему ревматизму… Впрочем, моему тоже! Кто-нибудь из этих господ нас обслужит!

– Я! – вызвался Адальбер. – У меня, как у старого холостяка, это получится лучше, чем у человека женатого!

Они как будто устроили соревнование! Мари-Анжелина вернулась почти бегом и принесла запеченный паштет, издававший восхитительный аромат, Адальбер наполнил бокалы божоле «Сент-Амур». Он уже успел опустошить свой под предлогом того, что вино надо попробовать. После этого он принялся разрезать шедевр Эвлалии, который в сочетании с салатом, с сыром бри из Мо и сладким кремом сабайон составлял ужин. В это время Альдо рассказывал о своем визите к госпоже Браншю, а Мари-Анжелина буквально впитывала его слова.