Навеки

Совершенно естественное требование, разве нет?

– С полным особняком томящихся по тебе женщин? Да мне не представится ни единого шанса. Знаешь, после того как исчезнут ревнивые духи, почти наверняка ночью тебя навестят обитательницы Большого Дома.

– Ну, все, пора сваливать, – буркнул я, и мы рассмеялись.

Я открыл очередную папку и огласил имена. Даже такому неэкстрасенсу как я казалось, что комната становится все светлее и свободнее, словно очищаясь от напластований вековой трагедии.

Мы управились к полуночи. Я предложил сжечь эти отвратительные документы, но Дарси решила их сохранить на всякий случай – вдруг еще пригодятся.

Приведя Дарси в свою спальню, я продемонстрировал покупки: пузатую бутылку вкуснейшего апельсинового ликера «Гран Марнье» и огромную коробку апельсиновых долек в шоколаде. Мы выключили свет и вышли на веранду – полюбоваться луной. Ни разу в жизни я не чувствовал себя лучше. Впервые я совершил истинно альтруистический поступок, сделал что-то для блага других.

Ликер пришлось потягивать из стаканов для воды, так как другой посуды попросту не было. Я повернулся к Дарси.

– Ты это часто делаешь?

– Не совсем это, но я иногда помогаю… отыскивать разные вещи.

Ясное дело, она не все мне рассказывала, но я не зря снимался в роли детектива в сериале «Пропавшие». После знакомства с Дарси я постоянно прикидывал, как могли бы пригодиться ее таланты для розыска пропавших в реальной жизни. Очевидно, такие как Дарси – если на свете она такая не одна – оставили бы большую часть спасателей без работы.

– Помогаешь полиции?

– Не совсем. Копам трудно поверить, что у кого-то могут быть способности, которыми они сами не обладают. Обычно, если человек не способен видеть духов, то он искренне убежден, что их не существует.

Почему-то мне показалась, что эта маленькая речь – большой отвлекающий маневр. А потом я почувствовал укол в затылок. Ага, Дарси пытается направить мои мысли в другое русло.

– ФБР, – выпалил я, и боль прекратилась. – Ты помогаешь ФБР? И не смотри на меня так, будто собираешься усыпить. Я не треплюсь о том, что удается узнать.

– Это точно. Кстати, не хочешь рассказать о своем отце, и как так вышло, что ты ни сном ни духом о своем деде?

– Не-а, – улыбнулся я, протягивая коробку с конфетами. – Ты что-то увидела? Может, я смогу пролить свет на твое прозрение.

Похоже, рыбка повелась. Дарси потянулась за шоколадкой и умышленно коснулась моих пальцев. Я дернулся, но было слишком поздно.

Посасывая конфету, она откинулась в кресле-качалке и обратила лицо к луне. В отдалении, справа от нас присутствовал большой старинный особняк – тихий, темный, зловещий.

– Я не знаю, где ребенок, Линк, – сказала она, понимая, что для меня все упирается в один вопрос. Хотелось гаркнуть «Почему ты не можешь найти моего сына?!», но я сдержался. На этот раз. Сегодня вечером мы отыскали души детей, чьи родители давным-давно покинули мир живых. Но почему нам никак не удается найти моего ребенка?!

– Помнишь, я сказала «святые угодники», когда ты сообщил, что твой дедушка – знахарь?

– Да.

– Во вчерашнем сне, и это был не обыкновенный сон, кое-кто пытался мне кое-что объяснить. Мужчина, которого мы видели в подвале…

– Девлин-перевертыш.

– Ну, да. Он показал мне твоего сына, и я почувствовала в этом ребенке огромную силу.

Я уставился на Дарси во все глаза. Мой мальчик какой-то мутант? Если она и «услышала» меня, то не подала вида.

– Кажется, у него особенная сила, как у моей дочери и племяшки. Девочки владеют телекинезом.

Озвучивать вопрос не потребовалось.

– Малышки могут перемещать вещи взглядом. Конечно, они пока маленькие, и дело ограничивается игрушечными мишками да мячиками, но когда-нибудь…

И снова паранормал, который не должен иметь место в нашем мире. Пришлось отвернуться, чтобы Дарси не увидела, как я перекрестился.

– Так или иначе, полагаю, у твоего сына особая сила. Девлин превратился из ребенка в какого-то человека из библейских времен. Тот шел среди больных и увечных. Я тогда не поняла увиденное, но когда ты сказал, что твой дедушка – целитель…

Она замолкла, желая, чтобы я сам закончил ее мысль.

– Думаешь, мой сын унаследовал дар исцеления?

– Возможно.

Я смотрел в ночную тьму и прикидывал, как такой дар может раскурочить жизнь ребенку. Если малыш будет таиться, то воспримет свою способность как что-то плохое и грязное, что необходимо скрывать. А если проговорится о своем даре, то его будут избегать. Бедняга даже не сможет поиграть в бейсбол, потому что родители других детей не захотят, чтобы рядом с их чадами крутился чудик-экстрасенс.