Три метра над небом. Я хочу тебя

— У тебя сердце сильно стучит?

Моя рука лежит у нее на бедре. Потом ныряет под курточку, под майку, легко касается ее кожи. Джин закрывает глаза, а я медленно-медленно скольжу дальше, поднимаюсь по бедру, к спине. Притягиваю ее к себе, сжимаю, целую. За нашими спинами — самая низкая колонна, с самым большим диаметром. Я потихоньку толкаю ее туда и аккуратно опускаю. Она подчиняется. Ее волосы, ее спина лежат теперь на этом античном постаменте, потертом временем, с выцветшими прожилками в потускневшем мраморе, немало повидавшем на своем веку… Она крепко сжимает мои бедра ногами, раскачивая ими из стороны в сторону. А я позволяю ей это, неторопливо проводя руками у нее под поясом, под брюками, тереблю ее пуговицы. Неторопливо, не спеша… ничего не расстегивая. Без особого желания. Пока. Вдруг Джин поворачивается налево и открывает глаза.

— Там кто-то есть!

Она испугана, сосредоточена, а может, ей просто надоело? Я всматриваюсь в темноту, контуженный легким прикосновением любви.

— Там ничего нет. Это пудель…

— И это по-твоему — ничего? Да ты ненормальный.

Она решительно соскакивает с колонны. Я ничего не слышал, но не хочу спорить. Беру ее за руку. Мы убегаем, оставляя позади этот кусок античной колонны, и этого гипотетического пуделя, затаившегося в темноте. Как по лабиринту, мы пробираемся между деревьями и фонарями римского Форума. Под нами, вдали, виднеются античные колонны, развалины и памятники. С Капитолийской площади сбегает тропинка. Виднеются покрытые щебнем террасы с маленьким парапетом, ухоженные газоны, дикие кустарники. Мы на возвышении. «Тарпея». Под нами — руины, мы стоим возле какой-то стены, в полной темноте, перед нами едва виднеется скамейка. Теперь Джин выглядит спокойнее. Она оглядывается по сторонам.

— Здесь нас никто не видит.

— Ты видишь меня.

— Если хочешь, я могу закрыть глаза.

Она не говорит ни «да», ни «нет». Она вообще ничего не говорит. Только дышит мне в ухо, пока я ее раздеваю. Снимаю курточку, майку, они сползают со скамейки, в темноте она кажется еще темнее. Снимаю обувь, брюки. Каждый снимает что-нибудь с другого. Потом останавливаемся. Она стоит передо мной, прикрыв грудь руками, обняв себя за плечи, а волосы ее освещает луна. На ней остались только трусики. Поверить не могу. Это она, Джин. Та Джин, что хотела опустить меня на двадцать евро.

— Эй, что ты делаешь? Смотришь на меня?

— Ты мне не запретила. И потом, ты ошибаешься: у меня закрыты глаза.

Откуда-то издалека, из открытого окна, доносится музыка. «Won’t you stop me, stop me, stop me…» Нет. Ты не хочешь, Джин. Это известно даже «Planet Funk».

— Ну, ты и врун.

И она, улыбаясь, разводит руки, позволяя посмотреть на себя. Потом подходит ко мне, ноги у нее чуть расставлены в стороны. И пристально смотрит на меня.

— Слушай…

— Ш-ш-ш… давай ничего не будем говорить.

Я целую ее и потихоньку снимаю трусики.

— Нет, я хочу поговорить. Во-первых, у тебя есть… ну, в общем… то, что нужно?

— Есть… — смеюсь я. — Есть.

— Я так и знала. Ты носишь его в кармане или в портмоне? Или ты купил его перед тем, как поехал за мной? Потому что ты был уверен, что все так пойдет? Ладно… если хочешь, можешь его не надевать…

— Ты сразу же хочешь ребеночка — красивого, как я, умного, как я, сильного, как я?

— Прости, а от меня ему взять нечего?

— Ну ладно… с некоторыми недостатками как у тебя.

— Какой же ты тупой. Нет, кроме шуток, у тебя он есть или нет, этот предмет?

— Спокойно, на самом деле, раньше его у меня не было…

— Да, а теперь он у тебя есть? И кто тебе его дал? Пудель?

— Нет, Танцор, мой друг из «Фоллии». Он подошел ко мне и сунул его в карман. И сказал…

— Что же он тебе сказал?

— Ни пуха, ни пера… она просто красавица, но я не верю, что у тебя что-нибудь с ней получится.

— Какой же ты врун…

— Правда! Ну, он сказал не эти самые слова, но смысл был такой.

— И потом еще кое-что…

Нет, хватит разговоров… Я притягиваю ее к себе. Целую в шею. Она откидывает волосы и, как начинающий вампир, я начинаю покусывать ее всюду, вдыхая ее аромат, ее дыхание. Моя рука скользит сама собой-по ее бедрам, по талии, между ног, внутри нее. Она тихонько вздыхает, потом громче, она вьется в моих руках, как бы танцуя, отбросив ложный стыд, с улыбкой на губах, открыв глаза и глядя на меня спокойным и ясным взглядом. И это меня смущает. Но это еще не все: я вынимаю залог нашей безопасности…