Три метра над небом. Я хочу тебя

Клаудио смотрит на него и мучительно улыбается.

— Да я свой собственный брак не смог спасти, как я буду заниматься чужим?

— Ах вот как? Сейчас я вам покажу!

Альфредо наступает, угрожающе тряся бутылкой с пивом, и описывая вокруг Клаудио круги. Тот, недолго думая, дает ему пинка между ног. Альфредо падает на землю и сгибается пополам от боли. Клаудио пинает бутылку, и она отлетает в сторону.

— У меня и со Стэпом не было проблем, а уж с таким как ты я справлюсь!

И он уходит, счастливый, глядя на звезды и мечтая о новой жизни, ожидающей его. Правда, его немного волнует одежда — ему предстоят покупки.

71

— Да, алло?

— Эй, куда ты делся вчера вечером? Я тебе сто раз звонила, но сначала ты не брал трубку, а потом было все время занято.

Джин. Сейчас я умру. Зачем я ответил?

— Да… мы пошли с Гвидо поужинать в одно место, и я не заметил, что там не было связи. Это было в подвале.

Я уже не знаю, что сказать. Меня тошнит. Но Джин, как ни странно, спасает меня.

— А, в подвале. Я звонила несколько раз, потом заснула. Сегодня мы не сможем увидеться. Вот обидно! Мне нужно отвезти маму к тетушке за город. Созвонимся позже? Я не буду отключаться, ладно? Ну, давай, не грусти! Чмок, и когда ты оживешь, еще раз чмок!

И она вешает трубку. Джин. Джин. Джин. Как всегда, в веселом настроении. Джин со своей жизнерадостностью. Джин со своей красотой. Джин со своей чистотой. Я чувствую себя дерьмом. Со всем этим ромом, и со всем остальным. Мамочки, сколько же я выпил. А то, что я так напился, может служить оправданием? Нет, этого недостаточно. Я был способен понимать, что происходит. Я мог сказать «нет» в самом начале, не ехать с ней, не надевать шарф, не целовать ее. Виновен! Без тени сомнения. Но все же какая-то тень есть. А если мне это приснилось? Я слезаю с кровати. Эта одежда, висящая на стуле и еще влажная от дождя, эти ботинки, еще покрытые грязью, не оставляют больше никаких сомнений. Это хуже, чем сон. Это воронка. Виновен. Без всяких сомнений, виновен. Я ищу какую-нибудь фразу, слова, за которые можно зацепиться. Почему я ничего не нахожу? Мне приходит на ум одна вещь, которую мне сказал когда-то мой преподаватель философии: «Слабый сомневается перед тем, как принять решение; сильный — после». Кажется, это Краус ^[64]сказал. Значит, по его теории, я сильный. А я чувствую себя таким глупым и слабым. Под гнетом совести тащусь на кухню. Немного кофе мне должно помочь. Пройдет день, потом другой, и еще день. И тогда все это отодвинется на задний план, станет прошлым. Наливаю себе кофе. Он еще теплый. Наверное, Паоло оставил. Я сажусь за стол. Пью, ем печенье. И вижу записку. Узнаю почерк. Паоло. Почерк четкий и ровный, как всегда. Однако сейчас он мне кажется немного неуверенным. Может быть, он устал и написал записку второпях. Читаю. «Я поехал с папой в больницу Умберто I. Маму туда положили. Приезжай, пожалуйста, как можно быстрее». Теперь понятно, почему такой почерк. Речь идет о маме. Я бросаю кофе и быстро принимаю душ. Да, теперь вспомнил. Паоло мне что-то об этом говорил, но это не казалось чем-то серьезным. Я вытираюсь, одеваюсь и через несколько минут уже сижу на мотоцикле. Ветер дует в лицо — я прихожу в себя. Все нормально, Стэп. Меня напрягает только это «приезжай как можно скорее».

72

— Извините, я ищу синьору Манчини, ее должны были к вам положить.

Медбрат, с лицом, выражающим скуку и недовольство, подчеркнутое сигаретой, торчащей изо рта, откладывает открытый «Коррьере делло спорт» и бросает взгляд в стоящий перед ним компьютер.

— Вы сказали Манчини?

— Да.

И тут мне приходит мысль, что, может быть, она называет себя девичьей фамилией. Какая у нее была фамилия до замужества? А, да.

— Она может быть под фамилией Скаури.

— Скаури? Да, вот. Скаури. Третий этаж.

— Спасибо.

Собираюсь подняться на отделение. Но едва лишь я отошел от поста, скучающий медбрат вдруг просыпается и останавливает меня.

— Нет, к ней нельзя. Посещения с трех часов.

Он смотрит на часы у меня за спиной.

— Еще примерно через час. Подожди на улице.

— Да, я знаю, но моя мать…

— Понятно. Но мне плевать. В три часа — правило для всех.

Вспоминаю записку Паоло: «Приезжай, пожалуйста, как можно быстрее». И мне по фигу. Я хватаю его за горло правой рукой и толкаю со всей силы. Он долетает до ближайшей стены, и там я его достаю. Снова зажигаю рукой его горло.

---

64 Карл Краус (1874–1936) — австрийский писатель, критик, эссеист.