Три метра над небом. Я хочу тебя

Если бы у меня и оставалась тень сомнения, то расстегнутая верхняя пуговица рубашки решительно бы его отмела. Это он.

— Здравствуйте.

Он встает. Кажется, он рад меня видеть.

— О, добрый день. Вы Стефано?

Пожимаем друг другу руки.

— Ваш отец так много говорил о вас.

— А что ему остается?

Он смеется.

— Извините. — Ему звонят по телефону: — Привет. Конечно, не волнуйся. Я уже все сказал. Я все сделал. Все нормально. Вот увидишь, они всё подпишут.

Как всякая шишка, он любит слово «всё».

— Извини, у меня встреча. Да, пока. Да, конечно. Конечно, мне подходит, я же сказал.

Он захлопывает телефон.

— Вот зануда. — Улыбается. — Извините. Итак, вы говорили что…

Я начинаю рассказывать о курсах, которые я закончил в Нью-Йорке.

— Значит, трехмерная графика.

— Да.

— Прекрасно. — Он удовлетворенно кивает. Кажется, он разбирается в этом деле. Снова звонит телефон. — Извините, сегодня и вправду сумасшедший день.

Я качаю головой, делая вид, что понимаю. Думаю, у него каждый день такой. Вспоминаю, что и у меня тоже есть телефон. Глупо, но я слегка краснею. Вытаскиваю его из куртки и выключаю. Он замечает это. А может, и нет.

Он заканчивает разговор.

— Отлично, я тоже его выключу, так мы сможем с вами спокойно поговорить.

Значит, заметил.

— Итак, ты будешь ассистентом дизайнера Марк-Антонио Маццокка, — стремительно переходит он на «ты», — он у нас занимается графикой. Большой умница. Ты сейчас с ним познакомишься, он скоро подойдет, это с ним я только что говорил.

Надеюсь, это не тот, с которым он говорил в первый раз: того он назвал занудой.

— Представляешь, он из аристократов, у него огромные поля с виноградниками на севере. В Вероне. Вернее, у его отца. Он занялся живописью. Потом приехал сюда, в Рим, и пошел по фирмам: делал им пригласительные билеты на разные праздники, ну и всякую другую мелкую работу. И потихоньку стал специализироваться на компьютерной графике. А потом я его взял к себе.

Я слушаю его. Хочется сказать: это как в том фильме «И пришел паук» — «Человека можно узнать по его занятиям». Но решаю ничего не говорить. Надо сначала познакомиться с ним, с этим Маццокка. Он делает глоток аперитива. Здоровается с кем-то. Вытирает губы бумажной салфеткой. Улыбается. Он упивается своей властью, своими решениями, тем, что взял на работу аристократа, который занимается графическим дизайном у него на телевидении.

— В общем, надеюсь, ты подружишься с ним. Конечно, он немного зануда….

Значит, это он из первого разговора.

— Но что касается работы, он очень четкий, и еще…

Он не успевает закончить.

— Стэп, это ты, что ли?

Я поднимаю глаза. Нет, только не это. Передо мной — Джепи со своей тупой физиономией: на лице улыбка, а руки высоко подняты и распахнуты для объятий. Он похож на пророка, правда, слегка тронутого, с волосами, торчащими из непонятного размера худи и короткой стрижкой.

— Глазам своим не верю, неужели — ты? — он яростно хлопает в ладоши. — И впрямь — ты. Куда ты, блин, пропал?

— Привет, Джепи, как дела?

— Да нормально. Чертовски рад тебя видеть. А что это ты так вырядился? Во блин! Стэп вернулся в наши ряды!

Он крутит башкой, ищет, кому бы еще прокричать новость, но кроме меня оценить это шоу некому. Разве что господину Романи… Впрочем, вряд ли он на него рассчитывал.

— Джепи, извини, но мы разговариваем.

Я смотрю на господина Романи, сам не зная почему, ожидаю от него поддержки. Он мне улыбается, как бы говоря: не волнуйся, такие вещи иногда случаются, ты и представить себе не можешь, сколько таких же идиотов крутится вокруг меня. Так, во всяком случае, мне кажется.

— Э, слушай, Стэп, я четко помню, как ты отделал тогда Манчино. Мы были тогда в мороженице, у Джованни, помнишь? Он сидел там как основной, а потом ты приехал. Ты и с мотоцикла слезть не успел, он тут же свалил. Ты как огурчик был, мама дорогая! А он-то думал, ты сдох… — Джепи хохочет во все горло. — Хрясь! Ты его пнул в живот, он и опомниться не успел. Потом по роже его — хрясь, хрясь, хрясь! — Джепи вскакивает и начинает пинать ногой воздух. — Хрясь, хрясь, хрясь. Я помню все как вчера — вот это бойня была, ты его классно отделал тогда, а потом еще на заправке, на корсо Франча, у Беппе. Те два борова приехали на «Рено 4», и еще сказали, что они дружки Манчино и встали перед тобой…