1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 1. Апрель-июнь

Может, и так. Например, из желания доказать самому себе, что человек, которого называли его отцом, таковым не является, он подсознательно изобрел другого мужчину, который мог быть его настоящим родителем. И вырвался из ловушки кровного родства с тем, кого отцом называть не хотел. Ведь что ни говори, а гипотеза о том, что его мать так и живет где-нибудь с его настоящим отцом, действительно открывала в его нелегком и ограниченном детстве новые двери.

И все-таки для выдумки это воспоминание было чересчур ярким, глубоким и весомым. Вплоть до запахов и ощущений. Точно устрица, прилепившаяся к днищу выброшенного на берег судна, видение это не стиралось из памяти ни в какую. Сколько Тэнго ни спорил с собой, в душе он не мог поверить, что это лишь плод его воображения. Слишком реалистично для фантазии.

Итак, попробуем считать, что так оно все и было.

Тэнго действительно увидел все это — и, естественно, испугался. Ведь мамина грудь предназначалась только ему, а вовсе не кому-то чужому, большому и сильному. Да и мама, пусть даже на минуту-другую, как будто забыла о его, Тэнго, существовании. Ситуация представляла угрозу для всей его маленькой жизни. И панический ужас впечатал эту сцену в его подсознание, как тавро.

Тэнго рос, но проклятое воспоминание то и дело возвращалось к нему, разливаясь кошмаром по всему телу, парализуя сознание и волю. Словно говоря ему снова и снова: «Что б ты ни делал, куда бы ни убегал, я все равно настигну тебя. Я диктую тебе, что делать, я составляю суть твоей жизни, и в конце концов я переправлю тебя куда полагается. Сопротивление бесполезно. Руки вверх».

Тэнго достал из стиральной машинки и понюхал пижаму, в которой спала Фукаэри. Кажется, захотел вспомнить, как пахла его пропавшая мать. Но зачем ему для этого понадобился запах тела семнадцатилетней девчонки? Та же замужняя подруга, кажется, подошла бы для этой роли куда лучше…

Замужняя подруга была старше его на десять лет, и грудь ее действительно напоминала большую красивую грудь матери Тэнго. И в белой комбинации смотрелась так же здорово. Но почему-то он не хотел, чтобы подруга напоминала ему о матери, да и запахом ее никогда особенно не интересовался. Эта женщина очень эффективно снимала сексуальное напряжение, которое у него накапливалось за неделю. Ему, в свою очередь, почти всегда удавалось довести ее до оргазма. И эти два момента были, разумеется, для обоих очень важны. Но кроме постели, их по-настоящему ничто не связывало.

В их сексе по большому счету всем заведовала подруга. Тэнго, ни о чем не думая, просто следовал ее указаниям. Ему не приходилось ничего решать или выбирать. От него требовались только хорошая эрекция и контроль над собственным оргазмом. «Пока нельзя, потерпи немножко», — говорила она, и он послушно терпел из последних сил. «Вот! Теперь давай! Ну, скорее!» — шептала она ему на ухо, и он исправно кончал. Если все получалось как нужно, подруга хвалила его. Гладила по щеке, приговаривая: «какой ты у меня молодец», «как мне с тобой хорошо» и так далее. А Тэнго с детства отличался стремлением к точности. Во всем — от безупречно выстроенных предложений до идеально отточенных формул.

В постели с женщинами младше себя у него так гладко не получалось. С начала и до конца ему приходилось что-то придумывать, проявлять инициативу и брать любое решение на себя. От всей этой ответственности ему делалось неуютно. Он ощущал себя капитаном суденышка, угодившего в дикий шторм. Нужно крепко держать штурвал, то и дело проверять паруса, замерять силу и направление ветра. При этом никак нельзя потерять доверие команды. Одна маленькая ошибка или неверное движение руки могут запросто привести судно к гибели. Такой секс куда больше напоминал ему выполнение тяжкого долга. В результате он напрягался, кончал слишком рано или просто терял эрекцию — и чем дальше, тем больше утрачивал веру в себя.

С нынешней же подругой ничего подобного не случалось. Мужскую потенцию Тэнго она ценила очень высоко и всячески ее стимулировала. После того дня, когда он кончил слишком рано, Тэнго больше ни разу не видел на ней не только белой комбинации, но и вообще белой одежды.

Вот и сегодня белье на ней было черным. Она делала Тэнго глубокий минет, забавляясь разницей между твердостью члена и мягкостью яичек. Ее роскошная грудь под черным кружевом лифчика мерно колыхалась в такт движению головы. Чтобы не кончить от этого зрелища, Тэнго закрыл глаза и начал думать про гиляков.