— Да без проблем! Я думаю, это правильно. Что ты хочешь узнать?
— Ну, например… Кем работаешь?
Девица пригубила «Том Коллинз», вернула стакан на подставку, вытерла губы салфеткой. И проверила, не остались ли на салфетке следы от помады.
— Слушай, а вкусно! — оценила девица. — В основе — джин?
— Джин, лимонный сок и содовая.
— Может, и не лучшее изобретение, но очень недурно.
— Ну слава богу.
— Хочешь знать, кем я работаю? Непростой вопрос. Расскажу — не поверишь…
— Ну тогда я о себе скажу, — улыбнулась Аомамэ. — Я работаю в спортивном клубе инструктором боевых искусств, массажа и растяжки.
— Боевых искусств? — с интересом переспросила девица. — Прямо как Брюс Ли?
— Типа того.
— И что, ты крутая?
— На обратное пока никто не жаловался.
Собеседница рассмеялась и подняла бокал.
— Ну, давай тогда выпьем за непобедимую пару! У меня самой несколько лет айкидо за плечами. А работаю я в полиции.
— В полиции, — повторила Аомамэ.
Ее рот приоткрылся, но ничего больше она сказать не могла.
— Дорожный патруль, — кивнула собеседница. — Не похоже, да?
— Да уж, — только и выдавила Аомамэ.
— Но вот так оно и есть. Правда… А зовут меня Аюми.
— А меня — Аомамэ.
— Аомамэ… Это настоящее имя?
Аомамэ тяжело вздохнула.
— И что же, ты каждый день надеваешь форму, цепляешь на задницу пистолет, садишься в крутую тачку и разъезжаешь по городу, следя за порядком?
— Ну, вообще-то я за тем и пошла в полицию. Но пока мне ничего такого не доверяют, — призналась Аюми. И, отправив в рот пригоршню соленых орешков из блюдечка, с хрустом заработала челюстями. — Нынче меня, как дурочку, наряжают в мундир, сажают в малолитражку и отправляют проверять автомобильные стоянки и выписывать талоны за нелегальную парковку. Никакого пистолета, понятно, для этого не выдают. Перед идиотом, который загородил своей «тойотой-короллой» проезд к пожарной колонке, предупредительных выстрелов делать смысла нет. Я на стрельбище постоянно выбиваю десятку, только этого никто не хочет замечать. Просто потому, что я баба, мне только и доверяют рисовать на асфальте мелом номера нарушителей и время, когда я их засекла [38].
— А какие там у вас пистолеты? «Беретта»?
— Ну да, сейчас уже всем такие выдают. Хотя для меня «беретта» тяжеловата. Если с полной обоймой таскать — за килограмм зашкаливает.
— С полной обоймой — восемьсот пятьдесят грамм, — поправила Аомамэ.
Аюми смерила ее таким взглядом, словно проверяла качество дорогих часов в крутом магазине.
— А ты откуда такие подробности знаешь?
— Давно оружием интересуюсь. Хотя, конечно, стрелять еще ни разу не довелось.
— Вон как, — как будто успокоилась Аюми. — Я, если честно, из пистолета люблю пострелять. «Беретта», конечно, тяжеловата, зато отдача не такая сильная, как в револьверах. А значит, и девчонке небольшого роста стрелять из нее сподручнее. Только мое тупое начальство об этом даже не задумывается. У них только одно в башке: как можно бабе пистолет доверять? А все потому, что начальники в нашей полиции — сплошь половые фашисты. Я ведь и на курсах в академии считалась лучшей, любого мужика могла за пояс заткнуть. Хоть бы кто оценил! А слышала я только сексуальные подначки. Что-нибудь типа: «Эй! Слишком мелкой дубинкой в спортзале машешь, заходи вечерком — покажу побольше!» — и прочая фигня. Не полиция, а варвары средневековья…
Аюми достала из сумочки пачку «Вирджинии слимз», привычным жестом поднесла ко рту сигарету, прикурила от узенькой золотой зажигалки. И, выпустив в потолок струйку дыма, вздохнула.
— А с чего ты вдруг решила податься в полицию? — спросила Аомамэ.
— Да поначалу не сильно рвалась. Просто не хотелось в какой-нибудь унылой конторе бумажки перекладывать. А у меня и специальных знаний-то никаких нет. Значит, и выбирать особо не из чего. Вот на последнем курсе института и решила поступить в академию. Тем более что и в семье у меня почему-то сплошь полицейские. Представляешь — и отец, и старший брат. И дядя тоже. Наша полиция — это такое общество в обществе: если много родственников-полицейских, тебя гораздо быстрей туда примут.