В альковах королей

– Скоро явится к тебе владыка богов, великий бог, господин солнца. Ублажи его, утоли его жажду, будь покорна и ласкова, отдай ему себя всю, без остатка, растворись в нем, дабы не разгневался он и не лишил женщин Египта плодовитости, а наши стада – тучности. Тот, кто создал воду и большой разлив ее, может и отнять свои дары. Так не перечь же богу и сделай так, чтобы был он доволен тобой и оплодотворил тебя…

Этот неумолчный шепот мешал уснуть, не давал забыться. К утру Техе, которая вот уже восьмой год исполняла роль божественной невесты, волновалась, как девочка, которую собираются лишить невинности. Руки у нее дрожали, глаза лихорадочно блестели, щеки пылали румянцем… Надо признать, что выглядела она, несмотря на бессонную ночь, восхитительно.

«Это мой супруг, мой возлюбленный придет ко мне, и я с радостью подарю ему себя и понесу от него, если того захочет великий Амон», – твердила она мысленно, пока ее облачали в прозрачную, расшитую золотом кисейную накидку и возлагали на огромный черный парик диадему из драгоценных каменьев в виде лотоса. Но Техе не слишком верила себе. Ей казалось, что нынче и впрямь сам бог богов Амон спустится в Фивы и посетит ее в своем новом храме. И женщина с благоговением поглядывала на ту дверь, откуда должен был выйти ее небесный жених.

Аменхотеп тоже волновался. Он любил Техе и вот уже который год приказывал, чтобы именно она участвовала в церемонии. У фараона был большой гарем. В доме повелителя мира жили одновременно около трехсот женщин, и иногда он милостиво принимал дань ласк от той или иной, и они рожали детей, которые бегали по саду и резвились в теплой нильской воде. Если же какой-нибудь из мальчиков обращал на себя внимание фараона, то он подзывал ребенка и спрашивал:

– Кто ты?

– Я сын фараона, – смело отвечал счастливчик. – Да живет он вечно, отец и бог наш!

– А что ты умеешь, малыш?

– Считать до десяти и писать, что велят мне жрецы. А они велят писать: «Да славится фараон Аменхотеп III!»

– А кто твоя мать?

– Она – одна из женщин нашего повелителя.

И если после этого фараон прикасался рукой к детской головке, то мальчик уже считался царевичем. Мать могла больше не волноваться за судьбу своего сына: фараон непременно позаботится о ребенке.

Но скольких бы женщин ни ласкал Аменхотеп, сердце его принадлежало Техе – первой и любимой жене. И только если бы она была беременна, владетель двух царств возлег бы на широкое ложе в храме Амона с другой.

Иногда, впрочем, случалось, что в храме Амона-Ра царя Египта встречала одна из тех иноземных принцесс, чья страна была им недавно завоевана. Уверяют, будто как раз так увиделся впервые Аменхотеп IV с той, кто стала потом царицей Нефертити. Эта прекрасная девушка прибыла из Митаннийского царства и провела десять дней и десять ночей в храме Амона в Луксоре… а потом фараон сделал ее своей любимой женой.

Но не надо думать, будто стоило дверям храма закрыться, как фараон и его жена – или наложница – немедленно приникали друг к другу, дабы выполнить волю богов и всех жителей Египта. Этому предшествовал долгий и торжественный ритуал, во время которого мужчина начинал так вожделеть женщину, что семя проливалось в ее лоно, едва божественная чета оказывалась на брачном ложе.

Превращение фараона в бога должно быть полным – этого требовал ритуал, расписанный до мельчайших подробностей. Амон на время принимал обличье правящего фараона и в этом виде оплодотворял царицу. (Кстати, акт божественного зачатия изображен на барельефах и настенных росписях двух древнейших египетских храмов; там же есть и надписи, которые не оставляют никакого сомнения относительно смысла изображений.)

Итак, земной властитель становился богом. Он должен был одеться так, как Амон, и взять в руки соответствующие божественные атрибуты. На голову фараона надевали парик с двумя высокими перьями, на плечи ему накидывали одеяние божества, и он брал плетеный крест, символ жизни, и скипетр с головой шакала. Вокруг него стояли жрецы, изображавшие богов с головами различных животных и птиц – сокола, крокодила, шакала, ибиса, лягушки, коровы. Эти фантастические фигуры провожали бога Амона в опочивальню, где уже ждала его царица. Скоро должно было произойти мистическое и плотское совокупление – ради счастья и процветания государства.

– Я, Амон-Ра, главный из богов, повелитель неба… – услышала Техе, когда двери опочивальни медленно раскрылись, и упала ниц, не в силах лицезреть снизошедшее к ней божество. Она чувствовала себя самой счастливой женщиной в Египте и готова была исполнить все, что бы ни приказал ей повелитель. – …Я принял обличье Аменхотепа III, царя Верхнего и Нижнего Египта, возлюбленного Амоном-Ра господина Фиваиды и владетеля Финикии, царствующего над девятью народами. Я пришел к тебе, царица, так прими же меня!