В альковах королей

– Да что же это такое?! – кричал он. – Верно, самому всегда приходилось покупать любовь, вот и считаете, что по-другому не бывает! Так вот же бывает, братец, бывает! Может, скажете, что и Мария-Терезия меня не любила, а? Ага, молчите?! Нечем крыть, да?

Филипп действительно молчал и только беспрестанно хватал ртом воздух. Ему было очень плохо, и вдобавок он знал, как королева боготворила своего мужа. Ему хотелось сказать, что нехорошо предавать тех, кто к тебе по-настоящему привязан, но сил на это уже не оставалось. Прохрипев что-то невнятное, герцог Орлеанский рухнул на пол. Это был апоплексический удар. Очень скоро защитник несчастной королевы умер.

А Людовик долго еще терзался сомнениями по поводу того, как относятся к нему прекрасные дамы.

– Я добьюсь правды, непременно добьюсь, – говорил он себе. – Филипп лгал мне из зависти – вот и все. Разве можно в меня не влюбиться? Ведь я так хорош собой!

И постаревший, беззубый Король-Солнце горделиво упирал руки в бока, выставляя вперед подагрическую ногу в роскошном, украшенном драгоценной пряжкой башмаке.

Вторая брачная ночь Филиппа Орлеанского

– Я имею право не твердить уроков, я король, – заявил как-то маленький Людовик XIV своему младшему брату Филиппу и убежал из классной комнаты.

– Где Его Величество? – строго спросил Филиппа наставник. – Почему вы молчите? Знаете, куда он скрылся, но таите правду? Что ж, боюсь, мне придется известить о случившемся вашу мать королеву, а уж она решит, как с вами поступить.

И бедного герцога наказали, хотя он ни в чем не был виноват.

Вечером того же дня Филипп попенял старшему брату на то, что тот оставил его наедине с учителем, а сам играл в дворцовом парке.

– И что с того? – надменно осведомился Людовик. – Я же все равно люблю тебя, а ты любишь меня, значит, можно и пострадать друг за друга.

Но это были только слова. Людовик никогда – вернее, почти никогда – не поступался собственными капризами и при этом требовал, чтобы окружающие строго блюли государственные интересы, напрочь забывая о собственных.

Несколько раз Филипп, герцог Орлеанский, пытался восстать против тирании старшего брата, но делал это так робко и неумело, что Людовик, можно сказать, ничего не замечал. И только однажды, как мы знаем, у них состоялся откровенный разговор, закончившийся крупной ссорой, во время которой у Филиппа случился удар. Может быть, герцог Орлеанский и почувствовал себя отомщенным, высказав наконец брату все, что он о нем думал, но цена откровенности оказалась слишком высока.

Принцесса Генриетта, дочь казненного в Лондоне английского короля Карла I Стюарта, приехала в Париж еще девочкой и почти сразу же влюбилась в юного Людовика. На Филиппа она даже не смотрела, а тот почти не замечал ее. Королевы-матери – Анна Австрийская и Генриетта Английская – довольно долго вынашивали планы о свадьбе Людовика и малышки Генриетты, тем более что видели их растущую взаимную склонность. То есть поначалу французский король почти не обращал внимания на худенькую и несколько угрюмую девочку, но со временем Генриетта превратилась в настоящую красавицу, и Людовик стал заметно отличать ее и даже приглашал участвовать в своем любимом развлечении – балетах.

– Не правда ли, принцесса очень мила? – неоднократно осведомлялась у сына Анна Австрийская и с удовольствием наблюдала, как он пристально разглядывает изящную девичью фигурку и при этом улыбается.

Однако получилось так, что Испания оказалась важнее Англии, и потому Людовик женился на инфанте Марии-Терезии. Генриетта была вне себя от горя, и ее совершенно не утешило известие о том, что ей предлагает свою руку младший брат короля.

– Фи, – сказала она матушке, – я и вообразить себе не могу, как Филипп войдет в супружескую опочивальню. Вы же знаете, что ему всегда были по вкусу юноши, а не девицы.

– Дочь моя, – остановила Генриетту изумленная и рассерженная английская королева-изгнанница, – не следует передавать мне все слухи, что ходят по Лувру. Мы же с вами не кухарки, которые никогда не преминут обсудить нравы и склонности своих господ.

– Но, матушка, – возразила Генриетта, – при чем тут кухарки и слухи? Вы же собираетесь выдавать меня замуж, а я вовсе не уверена, что мой будущий супруг в восторге от необходимости делить ложе с женщиной. Согласитесь, что я имею право поговорить о его привычках. У меня нет никакого желания мешаться в толпу красавчиков, что всегда окружают герцога!