В альковах королей

– Раздвиньте-ка ноги, женушка, – послышался наконец его голос. – Я сейчас войду в вас. Вот только закончу молиться.

Но тут Лизелотта, которая было уже послушно задрала рубашку, приподняла голову и негромко засмеялась.

– Какие странные звуки доносятся из-под одеяла, друг мой! Да простит мне Господь, если ваши четки не разгуливают сейчас по совершенно чужой для них стране!

– Вы ничего не понимаете, – сердито отозвался герцог. – Потерпите минутку, я вот-вот буду готов.

И Лизелотта опять услышала тихое позвякивание медальонов и образков, которые прикасались к телу Филиппа и помогали ему стать мужественнее.

Лизелотта стремительно перекатилась на другую половину обширной кровати и схватила супруга за руку.

– Ага! – с торжеством воскликнула она. – Значит, я не ошиблась! Ну-ка ответьте, что это вы такое делаете?

Филипп смущенно хмыкнул и ущипнул жену за толстую щеку.

– Вам не понять, душа моя! Ведь вы же были прежде гугеноткой и потому не представляете, как велика сила святых мощей и в особенности образка Богоматери. Они охраняют меня от всякого зла.

Задумавшись ненадолго, герцогиня скоро опять засмеялась:

– Извините, сударь, но как же такое может быть? Вы молитесь Деве Марии и одновременно прикасаетесь ее ликом к той части тела, коей лишают девственности!

Филипп тоже не смог удержаться от смеха и попросил:

– Пожалуйста, не рассказывайте об этом никому. Меня могут счесть святотатцем.

Супруги обнялись, и герцог не преминул доказать Лизелотте, что четки оказали на него нужное действие.

Итак, у них родилось трое детей, хотя Лизелотта всю жизнь жалела о том, что судьба сделала ее женщиной, а не мужчиной. Она ругалась, как наемник, лихо ездила верхом, обожала скабрезные истории и всем изысканным яствам предпочитала кислую капусту и пиво.

Когда на свет появился третий ребенок, Филипп твердо решил не прибегать больше к услугам четок.

– Вы чуть не умерли, рожая нашу Елизавету-Шарлотту, нашу мадемуазель де Шартр, – с ласковой улыбкой сказал он жене, которая лежала в постели и то и дело морщилась от боли. – Станемте-ка ночевать в разных спальнях… Нет-нет, душа моя, если вам этого не хочется, то я, конечно, готов умножать своих наследников! – испуганно добавил он, заметив, что лицо недавней роженицы исказила гримаса.

– Я согласна, сударь, – прошептала Лизелотта. – Просто у меня все тело ноет, вот я и кривляюсь, как балаганный шут. – И герцогиня тихонько засмеялась.

…А Елизавета-Шарлотта спустя много лет вышла замуж за герцога Лотарингского Леопольда и основала династию Габсбургов, которая не пресеклась до наших дней.

«Как хорошо, что муж больше не посещает меня в моей опочивальне, – написала Лизелотта в дневнике. – Когда он предложил мне не делить с ним ложе, я обрадовалась, хотя и опасалась обидеть его, выказав свою радость. Потом я попросила Его Высочество и впредь питать ко мне добрые чувства, и он твердо обещал это. Никогда, никогда не нравилось мне рожать! Да и, по правде говоря, спать с герцогом в одной кровати тоже было нелегко. Он очень не любил, когда его тревожили, и я часто вынуждена была лежать на самом краешке. Однажды я даже упала на пол, чем немало огорчила супруга, который винил во всем себя, а вовсе не мою неуклюжесть».

Лизелотта закрыла дневник и задумалась. Она была благодарна мужу за многое и корила себя за то, что так и не смогла полюбить его. Дело было в том, что сердце ее давно принадлежало королю.

– Как же он прекрасен! – с чувством проговорила Лизелотта, и перед ее мысленным взором предстал этот великолепный монарх – красивый, статный, умевший быть то приветливым, то грозным. – Если бы не Людовик, я всю жизнь прозябала бы в своем Богом забытом Пфальце. А Филипп… Что Филипп? Он ведь женился на мне не по собственной воле, а по воле брата. Так что мою судьбу устроил Людовик, и немудрено, что я преисполнена признательности к нему.

Но это, разумеется, было нечто большее, чем признательность. Лизелотта любила Короля-Солнце и не упускала ни единой возможности сопроводить его или на охоту, или на прогулку. Людовик частенько подшучивал над невесткой, но так, чтобы не обидеть. Ему нравились ее язвительный ум и находчивость. Вряд ли Лизелотта надеялась, что король предложит ей сделаться его любовницей, но когда она узнала о некоем событии, то не смогла сдержать своих чувств.

– Ваше Высочество, – прощебетала как-то утром дежурная фрейлина, помогая герцогине спустить ноги с кровати, – совершенно удивительное известие! Его Величество тайно женился на госпоже Ментенон, вдове нашего поэта Скаррона! Подумать только – на гувернантке своих незаконнорожденных детей!.. О Господи, что с вами?! Это я виновата, я ненароком сделала вам больно! Да помогите же мне кто-нибудь! – обернулась фрейлина к остальным присутствовавшим при утреннем туалете герцогини придворным, которые стояли в отдалении.