Марианна и неизвестный из Тосканы

С тяжелым вздохом она направилась на встречу с банкиром в маленький салон, хорошо знакомый ей и особо любимый Фортюнэ, ибо здесь она могла созерцать свои соблазнительные прелести и любовные забавы, воспроизведенные многочисленными большими венецианскими зеркалами в лепных позолоченных рамах. В них отражались увядшие розы обоев, покрытая паутиной низкая мебель времен Директории, тонкие арабески жирандолей с розовыми свечами и единственный яркий мазок — громадная бирюзовая китайская ваза с распустившимися тюльпанами и ирисами среди длинных, усыпанных цветами побегов терновника.

Принадлежность салона хозяйке дома выдавал легкий аромат розы, боровшийся с запахом горящего дерева, а также бесчисленные мелкие безделушки, разбросанные повсюду, равно как и длинный шарф из позолоченного газа, свисавший с подлокотника одного из кресел.

Войдя в маленький салон и увидев облокотившегося о камин Уврара, Марианна невольно отметила, что, несмотря на его богатство, этот человек совершенно не подходил к окружавшей его обстановке. Ей было ясно, что кроме денег ничто не может привлекать женщин к такому низкорослому малому с повадками пролазы, с прореженными пятым десятком гладкими волосами на макушке, у которого всегда был вид одетой вешалки, несмотря на все усилия придать элегантность его слишком дорогой одежде. Тем не менее Габриэль Уврар имел успех, и не только у Фортюнэ, которая ничуть не скрывала свою любовь к деньгам. Поговаривали, что томная, божественная, вечно девственная Жюльетта Рекамье дарила ему свою благосклонность, равно как и некоторые другие красавицы.

Хотя второй возлюбленный м-м Гамелен был ей не более симпатичен, чем первый, этот казался просто отвратительным. Марианна постаралась принять приветливый вид и, подходя к обернувшемуся на скрип двери банкиру, улыбнулась. С возгласом удовлетворения Уврар обхватил руки молодой женщины, запечатлел на каждой поцелуй и, не отпуская, мягко увлек ее к розовой софе, на которой Фортюнэ проводила долгие часы безделья, лакомясь сладостями и читая редкие легкие романы, которым суровая императорская цензура позволяла увидеть свет.

— Почему не прийти ко мне, дорогая красавица, — упрекнул он полным задушевной близости тоном. — Напрасно было беспокоить нашего друга из-за подобной мелочи.

Слово «мелочь» понравилось Марианне. По ее мнению, двадцать тысяч ливров — изрядная сумма и надо быть банкиром, чтобы говорить о ней с такой непринужденностью. Вместе с тем это добавило ей смелости. Уврар продолжал:

— Вы должны были немедленно найти меня… дома.

Это избавило бы вас от всяких хлопот.

— Но… я никогда не осмелилась бы, — сказала она, одновременно пытаясь освободить руки.

— Не осмелились бы? Такая красивая женщина? Неужели вам никогда не говорили, что красота зачаровывает меня, что я ее верный раб? А кто же в Париже может быть прекрасней Императорского соловья?

— Императорского соловья?

— Ну да, это так прозвали вас, восхитительная Мария-Стэлла! Вы об этом не знали?

— Видит Бог, нет, — сказала Марианна, которая нашла, что ее собеседник слишком галантен для человека, у которого собираются занять крупную сумму.

Но Уврар уже продолжал:

— Я был на вашем выступлении в Фейдо. Ах!.. Какое чудо! Какой голос, какая грация, какая красота! Я не солгу, если скажу, что вы привели меня в восторг! Я был полностью очарован вами! Этот редкий тембр, такой волнующий, а лебединая шея и лепестки роз вместо губ, из которых бил волшебный фонтан звуков. Кто не был готов преклонить колени от восхищения? Я, например, хо…

— Вы слишком снисходительны, — оборвала его смущенная Марианна, начинавшая бояться, что банкир подтвердит свои слова действием и упадет перед ней на колени. — Прошу вас, однако, оставим в покое тот вечер… Он принес мне совершенно не то, чего я желала.

— О, несчастный случай с вами? Действительно, это было…

— Очень неприятно, и с тех пор вызвавшие его причины только умножились. Так что я прошу извинить меня, если я кажусь вам нетерпеливой и недостаточно учтивой, но я нуждаюсь в уверенности. Вы понимаете прекрасно, что только очень затруднительное положение, в которое я попала, вынудило меня обратиться за помощью.

— К другу… Другу верному и преданному! Надеюсь, вы не сомневаетесь в этом?

— Иначе я не была бы здесь! Итак, я могу рассчитывать на эту сумму… скажем, послезавтра?

— Безусловно. Вас устроит послезавтра пополудни?