Гордая американка

Надев шляпку и прихватив зонтик, она направилась к лодочной станции подле стены гостиницы.

– Вези меня на острова! – велела она гондольеру. – Завтра я уезжаю, поэтому хочу взглянуть на них еще разок…

На самом деле ей хотелось спрятаться от людей. Никогда больше она не вернется в этот заколдованный город, где ей была нанесена столь глубокая рана. Смотреть в небо и любоваться лагуной – этим ограничивались сейчас ее желания.

Зная, что впереди ее ждет немало тревог, она наслаждалась покоем. Зазубренный стальной нос гондолы врезался в синеву, а на горизонте вставали стены и кипарисы острова Сен-Микеле – «острова мертвых», словно напоминая ей о бренности жизни; впрочем, это зрелище нисколько ее не печалило. Ее жизнь принадлежала другому городу, где у нее не хватало времени для грустных раздумий, и она все больше уносилась мыслями за океан. В Мурано она сошла на берег и купила в стеклянной лавке пестрый золотой сервиз, каждый предмет которого подпирал дельфинчик. Делая это приобретение, она хотела вспомнить, что же такое нормальная жизнь. К тому же она никогда не могла воспротивиться желанию стать обладательницей симпатичной вещицы…

К себе в «Руаяль Даниэли» она вернулась в просветленном состоянии духа. Уже завтра они с Делией оставят позади эту стародавнюю атмосферу с ее опасными чарами. Вена сулила спасительные перемены; потом они вернутся в Париж, к тетушке Эмити и дядюшке Никола, и выйдут с ними в океан.

Увы, благостное настроение покинуло ее сразу же, стоило ей столкнуться с юной фурией, которая поджидала ее, стоя у окна их общей гостиной и нетерпеливо постукивая каблучком по ковру. Александра не успела и рта открыть, как Делия бросилась в атаку:

– Кто позволил вам давать распоряжение насчет моего багажа? – Сама необходимость, Делия. Ведь завтра мы уезжаем! Разве для вас это новость? Я приблизила срок отъезда в Вену всего на сутки.

– Какая дерзость! У вас нет ни малейшего права распоряжаться мной!

– Вам отлично известно, что это не так. Я представляю здесь семью, будучи единственной сопровождающей вас родственницей. Необходимо ехать, и чем раньше, тем лучше.

– Уезжайте, но не решайте за меня.

– Да вы с ума сошли! Уж не воображаете ли вы, что вам позволят в восемнадцать лет жить одной в иностранном отеле? Это же неприлично! От вашей репутации не останется мокрого места.

– В этом я с вами согласна.

– Тогда где же вы поселитесь?

– У Орсеоло, где же еще! Элейн согласна оказать мне гостеприимство в ожидании моей матушки.

– Чего ради сюда явится ваша мать?

– Это совсем свежая новость! – Делия мило улыбнулась. – Я только что отправила ей письмо с уведомлением о том, что произошло между Жаном и мной. Я ее знаю: она тотчас ринется на первый же пароход!

– Вы до сих пор не сомневаетесь, что этот человек женится на вас?

– Конечно! Он только что повторил это обещание; на днях он познакомит меня со вдовствующей герцогиней – своей матерью. Будьте же великодушны, Александра! – взмолилась она. – Разве я виновата, что вчера вечером мне свалилась буквально на голову настоящая любовь, совсем как печная труба, не выдержавшая порыва ветра!

– Очень удачное сравнение! Весьма поэтичное и в то же время справедливое. Вы испытали удар, вы заболели болезнью, от которой в вашем возрасте нетрудно излечиться. Вспомните беднягу Питера! Какой, по-вашему, будет его реакция, когда ваша матушка прочтет ему ваше письмо?

Делия отвернулась и стала с пасмурным выражением на лице обрывать лепестки с ни в чем не провинившихся цветов, которые до последней минуты спокойно красовались в вазе из майолики.

– Можете не сомневаться: я не забыла об этом. Конечно, мне стыдно, что я изменяю своему слову. Но, надеюсь, его горе будет не слишком глубоким. Он отлично знает, какая я: своенравная, легкомысленная…

– И еще эгоистичная.

– Вы правы. Одним словом, я недостойна, чтобы обо мне сожалели. Искренне надеюсь, что он быстро возьмет себя в руки.

– Нет, вы просто великолепны! Принимаете решения, распоряжаетесь чужими жизнями… Кажется, вы уже воображаете, будто заручились согласием своей матушки?

– Я ее знаю. Она будет просто счастлива, если ее дочь станет герцогиней.

При этих словах у Александры защемило сердце. Делия была права: она вполне могла перехватить титул, от которого отказалась невестка, поскольку эта дурацкая история потихоньку начинала обрастать плотью…