65  

К своему облегчению, Александра убедилась, что не знает никого из тех, кого застала в вагоне-ресторане. Пока метрдотель вел ее к столу, она собрала обычную для себя жатву любопытных, заинтересованных, восхищенных и полных зависти взглядов, однако не последовало ни единого приветствия, и она с большой радостью заняла предложенное ей местечко у окна. Изучив меню, она заказала омара с перцем, перепела в вине а-ля Ришелье, салат «Аида» и охлажденное шабли. Она по-прежнему чувствовала себя как бы на каникулах и была готова попировать, однако потребовать также шампанского не осмелилась. Решительно, путешествовать в одиночку – восхитительное занятие, если не сказать больше!

Сидя одна за столиком па тот момент, когда был подан суп, она надеялась, что у нее так и не появится соседей. Но тут в поле ее зрения появилась толстая, как якорная цепь, цепочка для часов и огромные кольца с изумрудами. Хриплый голос попросил разрешения присесть рядом, и она поняла, что никуда не денется от Жана Лоррена.

– Чем вам так не угодил Париж, мадам, что вы покидаете его в самый разгар весны? – осведомился он, поприветствовав ее с отменной вежливостью. – Неужто он посмел вам не понравиться?

– Ни в коем случае! Просто время, которое я могу провести во Франции, ограничено, и мне захотелось увидеть знаменитый Лазурный берег. Там уже находится моя тетя, мисс Форбс. Я собираюсь к ней присоединиться. А вот для вас как журналиста подходящий ли это момент, чтобы удариться в бега?

– Я часто наведываюсь в Ниццу, где на авеню Императрицы проживает в собственном миленьком домике моя матушка. Там так приятно отдохнуть от тягот столичной жизни. Мое здоровье не из лучших[7]…

Удивленная его усталым голосом, Александра посмотрела на него внимательнее. В неярком свете лампы, накрытой абажуром из розового шелка, Лоррен выглядел лучше, чем в действительности, хотя трудно было не испугаться багровости его щек, напоминавших перезревшие помидоры. Некуда было деться от мешков под глазами, горькой складки рта и странных теней, уже легших на лицо этого любителя пожить в свое удовольствие, вдоволь навалявшегося в грязи.

– Я недостаточно хорошо знаю Ниццу, – молвила Александра, – но всякому известно, какой это веселый город…

– Веселый? Все сумасшедшие обоих полов, все тронутые и истерики назначают там встречу. Они наезжают туда из России, из Америки, с Тибета и из Южной Африки. Что за выбор принцев и принцесс, маркиз и герцогов, как подлинных, так и фальшивых! Да разве только они! Всевозможные морганатические пары, бывшие любовницы императоров, бывшие фаворитки в ассортименте! Крупье, выходящие замуж за миллионерш-янки, цыгане, избалованные наследниками престолов, пианисты, готовые играть на любом интимном концертике…

Оскорбленная национальная гордость заставила Александру сухо оборвать филиппику Лоррена:

– Вы дважды позволили себе намекнуть на моих соотечественников, причем отозвались о них самым неблагоприятным образом, сударь, что никак не может мне понравиться. Скажем, эти крупье…

– Прошу прощения, но я знаю, о чем говорю. Неужели родина свободы не способна слышать истину?

– Истина? О, ваша истина! Вы, европейцы, только и делаете, что выставляете нас в смешном виде.

– Тогда ведите себя так, чтобы не превращаться в объекты осмеяния. Возьмем мистера Неаля, создателя крема «Токалон»…

– В том, что он создал добротный продукт, нет ничего смешного, не так ли?

– Несомненно, но созывать слуг револьверными выстрелами под тем предлогом, что коридоры фальшивого феодального замка, которым он владеет в Ницце, слишком длинны, кажется мне несколько экстравагантным. Как и фальшивая луна, которую он крутит над своим логовом при помощи проволоки, потому, видите ли, что находит полную луну романтичной. Или еще…

– Довольно, сударь! Буду вам признательна, если вы уйдете из-за моего столика. Я собираюсь в мирной обстановке насладиться этими великолепными кушаньями и толком их переварить. В вашей же компании из этого ничего не получится. Всего хорошего!

Не позаботившись притушить ярость миссис Каррингтон, Лоррен с легким пожатием плеч поднялся, окинув молодую женщину изумрудным взглядом, что могло бы ее взволновать, если бы она смотрела на него, но она отвернулась к окну, где убегали назад сельские огоньки. Журналист подозвал метрдотеля.

– Найдите мне другое место, Люсьен! В этих американках нет ничего интересного, кроме их денег!

  65  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×