Пора свиданий

— Но вы сами пришли за мной. И потом, какой мужчина может отказать себе приятно провести время, если к тому же он приглашен? — добавил Пьер, с восхищением глядя на Катрин. — Всякий раз, когда я вас вижу, я нахожу, что вы становитесь еще более красивой, Катрин… Почему вы постоянно отказываетесь от моих забот о вас?

— Потому, — закричала Сара, потеряв терпение, — что моя хозяйка взрослая женщина и может позаботиться о себе сама. И я здесь тоже для этого.[

— Сара! — повысила голос побагровевшая от возмущения Катрин. — Ты переходишь все границы. Прошу тебя оставить нас.

— А я отказываюсь, я не позволю запятнать твою репутацию. Если этот сеньор любит тебя, как уверяет, он поймет меня.

— Ты забываешь, что он нас спас.

— Если это сделано, чтобы нанести тебе вред, я не могу быть ему признательна.

Сбитый с толку этой неожиданной сценой, Пьер де Брезе не знал, как ему дальше вести себя. С одной стороны, он хотел силой заставить замолчать эту женщину, которую считал всего-навсего дерзкой служанкой, а с другой стороны он боялся, что это не понравится Катрин. Он все-таки пред почел уступить.

— Катрин, она права. Мне лучше уйти. К тому же я HI

Понимаю, в чем она меня упрекает. Я вас только люблю все! душой, всем сердцем.

— В этом я вас и упрекаю, — серьезно заметила Сара, -

Но вы никак не можете понять. Всего вам хорошего, сеньор Я вас провожу.

Пришла очередь Катрин удерживать молодого человека за руку.

— Простите ей, Пьер, эту чрезмерную преданность. Она меня слишком ревниво оберегает. Вы ничего не сказали о моей свекрови. Как она себя чувствует?

Брезе наморщил лоб и не ответил сразу. Было видно, что он колеблется, и это сразу насторожило Катрин.

— Не больна ли она? Что случилось?

— Честное слово, ничего! Конечно, графиня не выглядит очень крепкой, хотя мне показалось, что она вполне здорова. Но как она печальна! Такое впечатление, что горе разъедает ее сердце. Ox! — сказал он, увидев слезы на глазах Катрин. — Я не должен был говорить вам об этом. Но, может быть, я ошибаюсь?

— Нет. Вы не ошиблись. Горе гложет ее… и мне знакомо оно. Доброй ночи, Пьер… и спасибо. Увидимся завтра.

Губы молодого человека задержались на ее руке, но она оставалась безучастной. Ей чудилось, что в комнату незримо вошла Изабелла де Монсальви, погруженная в глубокую

Печаль, ту печаль, которая не покидала ее больше с того дня, как ушел Арно.

Сара выпроводила Брезе, который молча ушел, так и не поймав прощального взгляда Катрин. Она даже не заметила его ухода. Только когда Сара вернулась, Катрин поняла что его нет в комнате, и тихо спросила:

— Он ушел?

И, поскольку Сара подтвердила это жестом, добавила:

— Ты довольна?

— Да, я довольна… стоило ему упомянуть о мадам Изабелле, как ты забыла о нем. Умоляю тебя, Катрин, в твоих же интересах, ради нас всех, не позволяй этому молодому обольстителю морочить тебе голову. Ты надеешься согреется у этого костра любви? Смотри, сгоришь, если не поостережешься…

Но у Катрин не было никакого желания спорить. Пожав плечами, она облокотилась на подоконник и стала смотреть темноту. Слова казались ей пустыми и ненужными. Они звучали у нее в голове, словно колокол. А ей был нужен воздух и простор. Хотелось смотреть на заснувший у ее ног город, мирную зеленую равнину, ощущать, как поднимаются вверх свежие запахи реки. И все же болезненное чувство пустоты не покидало ее.

Триумф сегодняшнего дня оставил горький привкус. Конечно, Ла Тремуйль был побежден, жестоко наказан, так же как и его жена. Конечно, Монсальви вернут все свои земли, но что дала эта победа ей? Как никогда, она была одинока, и, если король вернул ей титул и состояние, она этим не воспользуется. Скоро она уедет в Овернь и будет трудиться во славу рода Монсальви, но… по-прежнему в одиночестве!

В кругу этого блестящего, беспечного двора, где всякий, кажется, ловит миг удачи, ей навязывают самоистязание. Ей, молодой и красивой, запрещена любовь как раз тогда, когда она больше всего в ней нуждается, именно в тот момент, когда жажда возмездия, двигавшая ею, была наконец утолена.

Резко повернувшись, она встретила взгляд Сары и со злостью закричала:

— А если я хочу жить? А если я хочу любить и не хочу быть живым трупом, предметом уважения и поклонения, а просто плотью, которая вибрирует, сердцем, которое бьется, кровью, которая течет?

Черные глаза Сары спокойно выдержали взгляд Катрин, но жалость, увиденная ею, вызвала новый прилив гнева: