Пора свиданий

— И я должна оставаться здесь. Ты знаешь, я им нужна. Снаружи уже проявлял нетерпение сержант. Он отодвинул своим железным кулаком фетровый полог повозки и просунул голову:

— Поспеши, женщина! У меня есть приказ. Хватит болтать.

Вместо ответа Катрин еще раз поцеловала Терейну и положила флакон в свой кошель.

— Спасибо, Терейна, и береги себя. Я постараюсь что-нибудь сделать для Феро. Прощай!

Легко выпрыгнув из повозки она подошла к своим охранникам.

— Я закончила. Возвращаемся.

Они снова окружили ее, проходя через молчаливую толпу цыган, и направились к замку. По пути Катрин увидела Дюнишу и медленно отвернулась, но успела заметить пылающий от ненависти взгляд цыганки. Дюниша, несомненно, считала ее виновной в аресте Феро и ненавидела ту, которая отняла его и за которую он пойдет на виселицу. Катрин решила, что необходимо ее остерегаться: Дюниша была не из тех, кто сдерживает свою ненависть, она постарается отомстить.

Призывный звук труб. заставил Катрин обернуться. День вступал в свои права. Меж зеленых травянистых берегов под лучами солнца Луара блестела, как огненный поток, а над этим ярким потоком по мостам, перекинутым через светящуюся ленту реки, двигался большой кортеж. Рыцари в воинских доспехах резко выделялись среди всадников в светлых платьях, которые окружали большой экипаж. Его голубые шелковые пологи были украшены золотыми лилиями.

Внутри расположилась дама, укутанная в облако белого муслина, рядом с ней кормилица держала грудного ребенка, три маленькие девочки, восьми, пяти и трех лет, сидели с двумя фрейлинами. Перед отрядом лучников, пажей и герольдов шагал знаменосец с тяжелым флагом. С бьющимся сердцем Катрин увидела на нем гербы Франции и герцогства Анжу.

Инстинктивно она остановилась, но сержант уже подталкивал ее и лучников на зеленую обочину:

— Королева! Дорогу! Не забудь поклониться, египтяянка, когда наша великодушная дама будет проезжать мимо.

Катрин была далека от того, чтобы забыть предостережение. Мария Анжуйская, королева Франции, была скромной бесцветной женщиной, но обладала великолепной памятью, а Катрин в течение нескольких месяцев была ее придворной дамой. Маловероятно, что она узнает ее в цыганском костюме, но сейчас в этом платье служанки из богатого дома, в чепчике, прикрывшем ее волосы, все могло случиться. Только немного смуглый цвет лица и черные дуги бровей маскировали ее. Уже вчера ночью, когда она ложилась спать, графиня Ла Тремуйль задумчиво разглядывала свою новую служанку.

— Странно, — сказала она. — Мне кажется, что я тебя уже где-то видела. Ты мне кого-то напоминаешь… но не могу сказать кого.

Катрин благословила этот провал в ее памяти и поспешила ответить, что благородная дама имеет в виду одну из ее сестер, приходившую танцевать в замок. Недоставало только, чтобы графиня, порывшись в памяти, вспомнила, кого ей напоминает цыганка! И на самом деле дама перестала об этом думать. А если королева ее узнает, то произойдет катастрофа.

Когда королевский кортеж, сопровождаемый радостными возгласами жителей Амбуаза, проезжал мимо, Катрин поспешила преклонить колено и пониже нагнула голову в знак смиренности… тем более что в этот момент из замка выходила группа рыцарей для встречи королевы, и возглавлял их Жиль де Рэ.

К счастью, он на нее не обратил никакого внимания. Только когда экипаж был уже под аркой крепостной стены, Катрин решилась поднять голову. Она увидела ноги остановившейся перед ней лошади и услышала молодой голос, сухо спросивший:

— Сержант, что делает здесь эта женщина? И куда ты ведешь ее?

Властный тон смутил покрасневшую Катрин, почувствовавшую себя виноватой. Между

тем задававшему вопрос было не больше десяти лет. Лицо мальчика имело желтоватый оттенок, черные волосы стояли торчком. У него были широкие костистые плечи, большой нос; темные, но удивительно живые глаза говорили о проницательном уме. В нем не было ничего привлекательного, но манера гордо держать голову, породистая лошадь, которую он твердо удерживал своими нервными руками, и особенно трехцветный красно-черно-белый костюм — цвета принцев крови — говорили Катрин, что перед ней дофин Людовик, старший сын короля.

Сержант, покрасневший от гордости, отвечал:

— Я ее сопровождаю по приказу высоко благородной дамы де Ла Тремуйль.

Раскрывшая от удивления рот Катрин увидела, как дофин пожал плечами, быстро перекрестился и бесцеремонно плюнул на землю.